Распространение тюркских языков. Следы языковых контактов в лексике тюркских и индоевропейских языков Рекомендованный список диссертаций

1.1 Степень изученности проблемы и исторические предпосылки проникновения тюркской лексики в русский язык

Проблема взаимодействия русского языка с тюркскими языками до настоящего времени в большей степени разрабатывалась в плане воздействия русского языка на тюркские и в меньшей степени в плане обратного влияния тюркских языков на русский язык. Хотя в дооктябрьскую эпоху эта проблема интересовала некоторых тюркологов и славистов, опубликовавших свои исследования в виде отдельных статей и этимологических заметок. Ближайшими задачами изучения данной проблемы являются разработка методики исследования тюркизмов в конкретных славянских языках и составление национальных словарей тюркизмов.

Что же понимается под словом тюркизмы в отечественной лингвистике?

Тюркизмы – слово в любом языке, заимствованное из тюркских языков. Тюркские языки – это семья языков, на котором говорят многочисленные народы и народности России, Турции, Ирана, Афганистана, Монголии, Румынии, Болгарии, Югославии и Албании. Всего тюркских народов свыше 40. Общая численность тюрков около 150 миллионов. [БЭС. Языкознание. 1998: 527-529].

Важной задачей российского языкознания является комплексное изучение тюркских элементов в русском языке, исследование которых проводилось обычно в плане этимологических изысканий: выявлялись тюркизмы, устанавливались наиболее вероятные тюркские языки, из которых заимствовалось то или иное слово, иногда указывались время и пути заимствования. Но при этом, как правило, не использовались ценные сведения, которые можно получить путем сравнительного изучения истории тюркизмов в двух и более языках.

Рассматривая историю употребления, формирования значений некоторых тюркизмов в русском языке, исследователи делают попытку проследить функционирование ряда тюркизмов в составе лексико-семантических групп.

Взаимодействие русского и тюркских языков на протяжении всей истории этих народов было настолько продолжительным и интенсивным, что оставило глубокие следы во всех областях лексики этих языков, в их фразеологии и отчасти в фонетике и грамматике. Изучение этимологической структуры тюркских языков позволяет анализировать и строение тюркизмов русского языка. Здесь привлекаются исследования и по другим языкам.

Если в современной науке имеется уже немало специальных исследований, посвященных анализу русизмов в лексике, грамматике и фонетике тюркских языков, то исследований, посвященных анализу тюркизмов в русском еще недостаточно, хотя для глубокого понимания процессов развития национальной культуры как славянских, так и тюркских народов эти исследования представляются весьма важными. Проникновение элементов тюркских языков в русский язык чрезвычайно многоаспектно, но до сих пор оно еще недостаточно полно исследовано, особенно в отношении лексики, грамматики, фонетики и фразеологии. Слишком мало исследований, касающихся воздействия тюркской фонетической и грамматической структур на фонетику и грамматику некоторых диалектов русского языка. Не изучены тюркские заимствования в русском словообразовании и фразеологии. Недостаточно и несистематично изучаются также и тюркские лексические заимствования в русском словаре.

Одной из наименее изученных областей является антропонимика. Исследования в области этимологии в большинстве случаев сводятся к построению гипотез, имеющих в той или иной степени субъективный характер. Отмечая задачи славистов и тюркологов, занимающихся исследованиями тюркизмов в русском языке, Н. К. Дмитриев писал: «Так как твердые документальные материалы по истории тюркских слов обычно получить крайне трудно, а то и просто невозможно, то научная документация заменяется догадкой, наблюдением, гипотезой. В результате получается своего рода абстракция, как бы одно из возможных решений некоего неопределенного уравнения. Наука здесь как бы переходит в искусство» [Дмитриев Н. К. 1958г, с.55].

Однако указывает тот же ученый, есть все же такие объекты для исследования тюркизмов в русском языке, которые позволяют изучать их в определенном контексте; к ним он относит исторические памятники «Слово о полку Игореве», «Домострой» и пр., т. е. памятники конкретной исторической эпохи.

Тюркская лексика в «Слове», тесно связанная с древними тюркскими языками Восточной Европы, и отражает характерные фонетические, грамматические и лексические особенности именно этих древних тюркских языков. Для изучения истории народов Восточной Европы и Западной Азии, их культуры и древних памятников литературы большое значение имеет анализ прошлых связей между народами и более полное раскрытие закономерностей, определяющих взаимодействие их культур и языков. Большой интерес представляют процессы взаимодействия языков тюркских и славянских племен и народов, обитавших на этой территории в конце I - начале II тысячелетия. Взаимодействие славянских и тюркских языков возникло в глубокой древности. Уже в первые века нашей эры славянские племена в Восточной Европе тесно соприкасались с первыми тюркскими пришельцами, входившими последовательно в племенные союзы хунну (гуннов), сабиров, хазар и булгар, а несколько позже - печенегов, узов и половцев[Дмитриев Н. К. 1946г, с.243 ].

Тюркские племена оставили заметные следы в лексике восточнославянских языков: русского, украинского и белорусского - а также оказали некоторое влияние на их фразеологию и грамматику.

Древнерусские памятники письменности - главным образом летописи и в меньшей степени художественные произведения - сохранили эти антропонимы, этнонимы и топонимы древних тюрок Восточной Европы, изучение которых представляет большой интерес для филологов, историков и этнографов.

Процессы взаимодействия тюркских и славянских языков происходили в следующие основные пять периодов.

Первый период (I-VIII вв., до образования древнерусского государства – Киевской Руси) характеризуется взаимодействием славянских диалектов, с одной стороны, с диалектами иранских и финских племен, входивших в племенные союзы хунну и скифо-сарматов, а с другой - с диалектами тюркских племен, входящих в состав племенных союзов хунну, сабиров, хазар и булгар, рудименты языков которых остались главным образом в антропонимах и этнонимах.

Второй период (IX-ХП вв., образование древнерусского государства - Киевской Руси) характеризуется уже более тесными связями и взаимодействием древнерусского языка сначала с языками тюркских племенных союзов печенегов, огузских племен узов, торков, берендеев, ковуев, каепичей, бо-утов и др., а несколько позже с языком половцев, влияние которых на лексику древнерусского языка было значительным и в следующий после монгольского нашествия период.

Третий период (XIII-XV вв., время после монгольского нашествия) - период, когда древнерусские княжества находились в вассальной зависимости от Золотой Орды, а древнерусский язык подвергался значительному воздействию тюркских диалектов, распространенных по всей обширной территории, подвластной Золотой Орде.

Для четвертого и пятого периодов характерны главным образом обратные процессы воздействия русского языка на лексику тюркских языков, сформировавшихся в их современном виде в большинстве своем в эти периоды.

По мнению А.Н. Баскакова, к общим методическим замечаниям по технике этимологического анализа тюркизмов в русском языке следует отнести лишь отсутствие в некоторых словарных статьях ссылок на язык-источник данного тюркизма (имеется в виду монгольская, арабская и иранская лексика, проникшая в русский через тюркские языки), а также указаний на конкретный тюркский язык или группу тюркских языков, из которых данное слово проникло в русский язык [Баскаков Н.А. 1985г, с. 231]. В отдельных статьях, посвященных тюркизмам, отсутствуют также ссылки на языки-посредники, через которые данный тюркизм попал в тюркские языки, и на те, через которые в дальнейшем он был заимствован русским языком.

Устойчивые традиции русского востоковедения предполагают обращение виднейших ориенталистов к проблемам, смежным для востоковедения и отечественной истории, филологии. Тюркологов постоянно интересовала этимологизация тюркского и вообще восточного лексического вклада в русский и другие славянские языки.

Как отмечает И.Г. Добродомов, ранние работы по тюркским элементам русского словаря принадлежали преимущественно отечественным востоко-ведам-филологам [Дмитриев Н. К. 1946г, с. 143]. Подбирая и комментируя, главным образом, тот материал из восточных языков, который представлял интерес как источник для определения русских слов, они в то же время не рассматривали специальные вопросы русской филологии: историю восточных слов на усвоившей их русской почве, в частности в русских диалектах и памятниках письменности. Подобные востоковедческие экскурсы укладывались обычно в рамки восточной филологии. Исключение составляли лишь работы таких лингвистов широкого профиля, свободно владевших материалом многих языков, как Ф. Е. Корш (1903) , В. А. Богородицкий (1953), и частично труды - П. М. Мелиоранского (1900), который порой, опираясь на консультации историков русского языка и знатоков древней русской письменности, глубоко затрагивал и специальные вопросы русской филологии.

Следует отметить, что тюркизмы подразделяются на три группы: 1) тюркизмы, подтвержденные фактами;

2) тюркизмы, требующие дополнительной документации;

3) слова, причисляемые к тюркизмам в порядке гипотезы, последние же можно подразделить на следующие разновидности:

А) сопоставление, вполне допустимое, которому для того, чтобы перейти в разряд достоверной научной истины, необходима историческая документация;

Б) сопоставление, которое требует дополнительных материалов по существу;

В) сопоставление, которое ставится в порядке вопроса [Тюркология накануне 21 века: Достижения, состояние, перспективы. Труды международного конгресса. Т1, 2004г, с. 12 ].

Многие тюркизмы русского языка до сих пор относятся к числу малоисследованных и по-прежнему нуждаются во внимании специалистов на уровне современных требований, а также для детального развития тех идей тюркологии, которые в ней лишь намечены. Они требуют к себе внимания специалистов по исторической лексикологии соответствующих языков. Изучение истории тюркизмов на русской почве способно внести весьма существенные коррективы в этимологические разыскания.

Тюркские языки - семья языков, на которых говорят многочисленные народы и народности СССР, Турции, часть населения Ирана, Афганистана, Монголии, Китая, Румынии, Болгарии, Югославии и Албании . Вопрос о генетическом отношении этих языков к алтайским языкам находится на уровне гипотезы, которая предполагает объединение тюркских, тунгусо-маньчжурских и монгольских языков. В алтаистической литературе типологическое сходство тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языков иногда принимается за генетическое родство.

Формирование:

Формированию отдельных тюркских языков предшествовали многочисленные и сложныемиграции их носителей. В 5 в. началось движение из Азии в Прикамье гурских племен; с 5-6 вв. стали продвигаться в Среднюю Азию тюркские племена из Центральной Азии (огузы и др.); в 10-12 вв. расширился диапазон расселения древних уйгурских и огузских племен (из Центральной Азии в Восточный Туркестан, Среднюю и Малую Азию); в начале 2-го тысячелетия киргизские племена с Енисея переселились на нынешнюю территорию Киргизии; в 15 в. консолидировались казахские племена.

По современной географии распространения выделяются тюркские языки следующих ареалов: Средней и Юго-Восточной Азии, Южной и Западной Сибири, Волго-Камья, Северного Кавказа, Закавказья и Причерноморья.

Классификационные схемы тюркологии:

В.А. Богородицкий:

- северо-восточная: якутский, карагасский и тувинский языки;

- хакасская: сагайский, бельтирский, койбальский, качинский и кызыльский говоры хакасского населения региона;

- алтайская:южная ветвь - алтайский и телеутский языки,северная ветвь - диалекты т.н. черневых татар и некоторые другие

- западно-сибирская: все диалекты сибирских татар;

- поволжско-приуральская: татарский и башкирский языки;

- среднеазиатская: уйгурский, казахский, киргизский, узбекский, каракалпакский языки; -- юго-западная: туркменский, азербайджанский, кумыкский, гагаузский и турецкий языки.

В.В. Радлов:

- восточная: языки и диалекты алтайских, обских, енисейских трок и чулымских татар, карагасский, хакасский, шорский и тувинский языки;

- западная: наречия татар Западной Сибири, киргизский, казахский, башкирский, татарский и, условно, каракалпакский языки;

- среднеазиатская: уйгурский и узбекский языки;

- южную: туркменский, азербайджанский, турецкий языки, некоторые южнобережные говоры крымскотатарского языка;

А.Н. Самойлович:

- булгарская;

- уйгурская, иначе северо-восточная;

- кыпчакская, иначе северо-западная;

- чагатайская, иначе юго-восточная;

- кыпчакско-туркменская;

- юго-западная, или огузская.

Типологически тюркские языки относятся к агглютинативным языкам . Корень (основа) слова, не будучи отягощен классными показателями (классного деления имен существительных в тюркских языках нет), в им. п. может выступать в чистом виде.

Наличие гармонии гласных и связанное с ней противопоставление переднеязычных согласных заднеязычным, отсутствие в исконно тюркских словах сочетаний нескольких согласных в начале слова, на стыках морфем или в абсолютном исходе слова, особая типология слогов обусловливают относительную простоту дистрибутивных отношений фонем в тюркских языках.

Так называемые огузские языки допускают звонкие смычные в анлауте; кыпчакские языки допускают смычные в этой позиции, но глухие смычные преобладают.

В процессе изменения согласных в тюркских языках звуки с более или менее сложной артикуляцией подвергались упрощению или превращались в звуки другого качества. Распространены случаи озвончения согласных в интервокальной позиции (характерные для чувашского языка и в особенности для тюркских языков Сибири), многочисленные ассимиляции согласных, особенно в аффиксах, переход к > ч и т > ч перед гласными переднего ряда.

- именительный,

- родительный,

- винительный,

- дательно-направительный,

- местный,

- исходный.

Во всех тюркских языках множественное число выражается при помощи аффикса -лар/-лêр , за исключением чувашского языка, где эту функцию имеет аффикс -сем.

В состав числительных входят лексические единицы для обозначения чисел первого десятка, для чисел двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, сто, тысяча; для чисел шестьдесят, семьдесят, восемьдесят и девяноста употребляются сложные слова, первая часть которых представляет фонетически видоизмененные названия соответствующих единиц первого десятка.

Указательные местоимения в тюркских языках отражают 3 плана расположения предметов в пространстве:

- ближайший к говорящему;

- более удаленный;

- наиболее удаленный.

Парадигма личных местоимений включает формы трех лиц ед. и мн. ч ., при их склонении в ряде языков происходят изменения гласного основы в дательно-направительном падеже в единственном числе. В основе возвратных местоимений лежат самостоятельные имена существительные.

Во всех тюркских языках, кроме чувашского языка, для будущего времени (настояще-будущего) существует показатель -ыр/-ар. Для огузских языков характерна форма будущего категорического времени на -аджак/-ачак, она распространена также в некоторых языках южного ареала (узбекском, уйгурском).

Тюркские языки имеют действительный, страдательный, взаимный и понудительный залоги.

Модели образования основных типов словосочетаний - как атрибутивных, так и предикативных -в тюркских языках едины; зависимый член предшествует главному.Характерной синтаксической категорией в тюркских языках является изафет : этот тип отношений между двумя именами пронизывает всю структуру тюркских языков.

Простое предложение в тюркских языках является преобладающей синтаксической структурой ; оно стремится включить в себя такие заменители придаточных предложений.

Различные подчинительные отношения передаются причастными, деепричастными, глагольно-именными конструкциями.

В строе тюркских языков были заложены условия и для развития союзных предложений. В развитии сложных предложений союзного типа сыграло известную роль влияние арабского и персидского языков . Постоянный контакт носителей тюркских языков с русскими также способствовал развитию союзных средств (напр., в татарском языке).

В словообразовании тюркских языков преобладает аффиксация . Существуют также способы аналитического словообразования: парные имена, редупликация, составные глаголы и т. д.

Древнейшие памятники тюркских языков датируются 7 в. Письменность всех тюркских языков СССР с конца 30-х - начала 40-х гг. основана на русской графике. Турецкий язык пользуется алфавитом на латинской основе . На протяжении своей истории тюрки пользовались тюркской руникой (восходящей, по-видимому, к согдийскому письму), уйгурским письмом (впоследствии перешедшим от них к монголам), брахми, манихейским письмом, арабским письмом. В настоящее время распространены письменности на основе арабицы, латиницы и кириллицы.

Общие лексические элементы тюркских и армянского, греческого и латинского языков.

Если говорить о тюркско-индоевропейских лексических соответствиях, то во многом эта область языкознания остается все еще в достаточной степени неизученной. Результаты исследований, проведенных графоаналитическим методом, позволяют посмотреть на взаимоотношения индоевропейских и тюркских языков в новом ракурсе. Предлагаемая здесь работа является только первым шагом такого подхода и, безусловно, какая-то часть приводимых тюркско-индоевропейских соответствий случайна. Но автор посчитал своим долгом привести также и сомнительные случаи, ибо лучше принять к рассмотрению все возможности, нежели сразу отбросить что-нибудь интересное или даже важное. Со временем, когда будут находиться другие объяснением отдельным соответствиям, они будут исключаться из списка. Надо иметь в виду, что список составлен только для подтверждения европейской прародины тюрков и не является этимологическим справочником. К сожалению, достаточно много таких "критиков", которые увидев один-два ошибочных случая, сразу перечеркивают весь список. Это логика "каменного века", но, как ни странно, довольно широко распространенная и в наше время.

Несомненно, в тюркских и индоевропейских языках присутствует определенное количество корней, которые можно отнести к с тех времен, когда древние предки тюрков и индоевропейцев населяли соседние ареалы в междуречье Куры и Аракса в Закавказье.

Контакты между древними тюрками и древними индоевропейцами продолжились и после переселения обоих этносов из Закавказья в Восточную Европу. Ближайшими соседями тюрок на территории Восточной Европы были протоармяне. Соответственно, в армянском языке слов тюркского происхождения было обнаружено довольно много, хотя, очевидно, далеко не все. Через древнеармянский часть тюркских слов попала даже в древнегреческий. Ниже приводятся тюркизмы в армянском языке, которым иногда есть соответствия в греческом и латинском.

арм. ałtiur “сырая низина, луг, болото” – тур., тат., карач., балк. alt “низ”, “нижний” и др.

арм. aŕu “канал” – расп. тюрк. aryk “арык”.

арм. acux “уголь” – сп. тюрк. o:ž"ak “печь” (чув. vučax , тур. ocak и др.), кроме того, туркм. čog , тур. şövg , каз. šok , узб. čůg “раскаленные уголья” и др.

арм. alap’ aŕnem “грабить” – чув. ulap “исполин”, д.-тюрк. alp , тат alyp и др. “герой, богатырь”, тур. alp “герой”, "смелый".

арм. alik’ “волна”, “вал” (другое значение “седая борода, седые волосы”, Гюбшман связывает между собой оба значения, что неубедительно), гр. αλοζ “борозда” – тур. oluk , гаг. xolluk , чув. valak “желоб” карач., балк. uuaq “волнистый”.

арм. antaŕ “лес” – гаг. andyz “кустарник, роща”, тур. andız "девясил". Похожие слова есть также в других тюркских языках, но все они обозначают разные растения. Только в армянском и гагаузском они имеют значение «лес».

арм. atkhi “нога” – общ. тюрк. ajaq /adaq “нога”.

арм. garš-i-m “брезгать, гнушаться” – туркм. garšy , гаг. karšy , тур. karşi , чув. xirěs “против”.

арм. gjuł “село” – гаг. küü “село”

арм. goř “ягненок” – расп. тюрк. gozy/qozy “ягненок”.

арм. hełg “ленивый” – общ. тюрк. jalta/jalka “ленивый” (карач., балк. jalk , чув. julxav , тат. jalkau , каз. žalkau и др.)

арм. ji , гр. ιπποσ “конь”, лат. equa , рум. iapa “кобыла” – общ. тюрк. jaby, jabu “конь”, туркм. jaby , чув. jupax . В армянском языке в интервокальном положении звук р исчезает. Хюбшман связывает арм. слово с скр. haya “конь”, фонетически отстоящее далеко.

арм. kamar “свод”, гр. καμαρα “сводчатое помещение”, лат. camurus “искривленный, сводчатый”, camerare “образовывать свод” – тур. kubur “футляр, труба”, узб. диал. qumur , каз. диал. quvyr “труба печная”. Очевидно, турецкие слова являются дериватом от köpür “мост” (см. ниже).

арм. kamurj’ “мост”, гр. γαφυρα “плотина, мост” – общ. тюрк. köpür “мост” (чув. kěper , карач., балк. köpür , тат. küper и др.). Сэр Джерард Клоусон предполагает происхождение тюркского слова от корня köp- «пениться, кипеть», что совершенно неубедительно. Возможно, сюда же можно отнести армянское, греческое и другие индоевропейские слова со значением “козел” (лат. caper , кельт. caer, gabor и др.) Позднее в некоторых германских языках появились слова со значением, близким к значению мост, но уже заимствование из латинского (гол. keper , нем. Käpfer “головка балки” и др.)

арм. sta-na-m “покупать” – чув. sut “продавать”, тур. satın “покупка”, балк., карач. satyb “покупка” и др.

арм. šeł “косой”, гр. σκολιοσ “кривой” – чув. čalaš “скос, наклон”, тат. čulak , тур. çalık “кривой”.

арм. tal , гр. γαλωσ, лат. glos „невестка“ – тюрк. gelin „невестка“.

арм. tarap’ “ливень” – чув. tapăr “водопой”.

арм. tełi “место” – чув. těl “место”.

арм. t"uk" “слюна” – туркм. tüjkülik , карач., балк. tükürük “слюна”, гаг. tükürmää “плевать” и др.

арм. thošel “летать” – тюрк. düš - “падать”.

Не все тюркизмы сохранились в армянском языке, а некоторые еще не обнаружены, поэтому есть группа тюркских корней, присутствующих только в греческом языке. Нет сомнения, что для части из них со временем могут быть найдены соответствия и в армянском. Отдельной группой среди греческо-тюркских лексических соответствий стоят греческо-чувашские, которые происходят с более позднего времени. Древние булгары, пребывая в Причерноморье на протяжении длительного времени, заимствовали из греческого определенное количество слов, но для них армянские соответствия необязательны. Они поданы в том же списке.

гр. αγροσ, лат. ager , нем. Acker “поле” – тюрк. ek- (чув. ak , akăr ) “сеять”. Фриск считает индоевропейские слова заимствованными.

гр. αιτεω “просить, требовать” – чув. vitěn “умолять”, тур. ötünmek "просить, хлопотать", д.-тюрк. ajit - “спрашивать” и др. Фриск не дает надежной этимологии слова.

гр. ακακια, лат. acacia ; “акация” – общ. тюрк. agač “дерево”. Фриск считает греческое слово "чужим".

гр. αλφι “ячмень”, αλφη “ячменная крупа” – общ. тюрк. arpa “ячмень”.

гр. αμα “лекарство” – общ. тюрк. em- “лекарство, лечить” (туркм., гаг., тур. em ).

гр. αραχνη, лат. araneus "паук" – чув. erešmen , гаг. örümžäk , аз. hörümčək "паук". Фриск стает возможным родство с αρκυσ “сеть”, не имеющее надежной этимологии.

гр. αρμα, "телега" – распр. тюрк. araba , arba "телега".

гр. αρωμα "запах" – тюрк. aram/erem (чув. erĕm ) "полынь". См. также чув. armuti . Фриск отмечает слово как “необъяснимое”.

гр. αρσην “человек” – чув. arçyn “человек”. Имеются идентичные, по Фриску, иранские слова ав., др.-перс. aršan- , похожее слово есть также и в армянском – aŕn (из древнего arsn ). Однако, судя по фонетике, чувашское слово было заимствовано из греческого.

гр. αρταω “вешать, развешивать” – чув. urtăn “виснуть”, тур. тат., каз. art - «навешивать» и др. Фриск считает греческое слово производным от αειρω, что сомнительно. Это заимствование из тюркского.

гр. αταλοσ "юный" – чув. atalan "развиваться".

гр. δεω “связывать” – общ. тюрк. düv - “узел” (туркм.düvün , чув. těvě и др.). Фриск связывает греческое слово с др.-инд. ditá - "связанный".

гр. ηθμοσ “сито, решето” – чув. атма “сеть для ловли рыбы, птиц”. Фриск не дает надежной этимологии греческому слову, но оно происходит от ηθεω "просеивать через сито". Очевидно чувашское слово заимствовано из греческого.

гр. κηλη "опухоль" – чув. kěle "пятка"

гр. κηλησισ “чарующая сила” – чув. kělě “молитва”. Сомнительная параллель.

гр. κηροσ “воск, соты” – чув. karas “соты”. Источник заимствования в чувашский неизвестен, поскольку корень слова индоевропейского происхождения и присутствует во многих языках.

гр. κορβανοσ "храмовая сокровищница" – чув. kărman "кузов".

гр. κορωνη "любой изогнутый предмет" – чув. xuran "казан, котел".

гр. λακκοσ, лат. lacus , ирл. loch и др. “яма, лужа, озерцо” – чув. lakăm “яма”,

гр. λισγαριον (λισγοσ) “мотыга” – крым.-тат. ülüskär , каз. lesker “мотыга” . Фриск не находит надежного объяснения слову.

гр. λάτρις "служанка", λατρεύς "слуга", лат. latro 1. "слуга". 2. "разбойник", др.-анг. loddere "нищий", д.-в.-н. lotar "пустой, напрасный", нем. Lotterbube "лодарь" – чув. lutra “низкий”.

гр. μηκον “мак” – чув. măkăn’ “мак”.

гр. μηλον “мелкий скот, овцы” – общ. тюрк. mal "скот, имущество".

гр. μονασ “гордый” – чув. mănas “одинокий”.

гр. μόσσυν “деревянная башня” – чув. maš “башня”.

гр. παλτον “копье, дротик” – общ. тюрк. balta “топор”.

гр. παστη “тесто” – карач., балк. basta “каша”.

гр. πυργοσ “башня”, лат. burgus “замок, башня” – д.-тюрк. barq “дом, строение”, чув. purak “(цилиндрический) короб”, герм. *burg (нем. Burg “бург, город), алб. burg “тюрьма”. Фриск считает возможным заимствование греческого слова из германских. Очевидно, к этому корню можно отнести распространенное во многих языках слово барак неясного происхождения.

гр. πυροσ “пшеница”, лит. pūraĩ "озимая пшеница", рус. пырей – чув. pări “полба”. Слово индоевропейского происхождения. Источник заимствования в чувашский неизвестен.

гр. σακκοσ “мешок”, лат. saccus “мешок”, – чув. sak “верша”, укр., рос., сак “рыболовная снасть в виде мешка” и др. славянские слова этого типа.

гр. σαρδινη “сельдь” – чув. çărtan “щука”.

гр. θαλασσα “море” – распр. тюрк. talaj, talaš “море”.

гр. υλη “лес” – чув. ulăx “заливной луг”.

гр. φιλεω “любить” – чув. pĕl “знать, уметь, обращать внимание, чувствовать”.”.

гр. χαρτησ “папирусная карта”, лат. carta “бумага, лист” – чув. xărta “латка”. Фриск отмечает слово как неясного происхождения.

гр. χολη “желчь” – чув. xăla “буланый” (светложелтый). Слово индоевропейского происхождения, но греческая форма наиболее близка к чувашской.

гр. χορτοσ “загон, изгородь”, лат. hortus “сад”, герм. gardon “сад” – чув. karta “изгородь, ограда”.

С третьего тысячелетия до н.э. часть древних тюрок, известных как носители культуры боевых топоров и шнуровой керамики, переселилась на Правобережье Днепра и далее в Центральную Европу. Нам неизвестно, сколько и какие именно из тюркских племен перешли Днепр. Точно известно лишь, что большая часть из них ассимилировалась среди индоевропейцев и доиндоевропейских аборигенов. Только одно тюркское племя, а именно племя древних булгар сохранило свою этническую идентичность. Первыми, с кем тюрки вступили у языковой контакт на Правобережье, были носители трипольской культуры. Очевидно какие-то слова из языка трипольцев сохранились в языке современных чувашей, которые являются потомками древних булгар. Кроме того, древние булгары должны были иметь в те времена контакты с италиками и иллирийцами. С того времени и происходят найденные лексические параллелизмы в латинском и чувашском языках. Естественно, что в приведенных примерах больше всего чувашских слов:

лат. abbas “аббат” – чув. apās “жрец”. В этимологическом словаре латинского языка (Walde A .1965). это слово не рассматривается и считается заимствованным через греческий из арамейского (abbā "отец"), Сначала якобы это слово употреблялось в молитвах в значении "мой отец" (Kluge Friedrich . 1989, 7). Однако чув. апăс "жрец", которое происходит от древнего тюркского слова для обозначения близких родственников и в том числе отца (aba /apa ), как источник заимствования должно иметь преимущество, ибо при заимствовании из арамейского и употреблении в молитвах слово abbās должно было бы использоваться при обращении к Богу, а не к Его служителям.

лат. alga “водоросль”, норв. диал. ulka “тина” – чув. jălma “тина, ил, слизь”. Корнилов ставит в параллель также чув. jylxa "протока".

лат. amicuc “друг”, amō “люблю” – чув. диал. ami “друг”, „брат”. Латинское слово считается заимствованным из незвестного языка (W.);

лат. arca “ящик” – чув. arča “сундук”. Латинское слово происходит от arceō “закрываю”, родственное греческому αρκεω “сберегаю” (W.);

лат. artemisia “полынь” – чув. armuti “полынь”. Нем. Wermut “полынь” тоже сюда. В этимологическом словаре латинского языка это слово не рассматривается.

лат. cama “короткая доска, нары, полка” – чув. khăma “доска”. Латинское слово считается заимствованным из кельтоиберских.(W.);

лат. candēre "быть раскаленным", гр. κανδαροσ "раскаленные угли, жар" и др. и.-е. – чув. кǎнтǎр "полдень, юг".

лат. casa “домик, хижина” – чув. kasă “улица”, ранее имело значение “поселение”. Латинское слово относят к словам распространенного корня kat - со значением “дом”;

лат. caudex , cōdex “ствол, пень” – тур., гаг. kütük “ствол, пень”. Считаетсяся, что латинское слово является производным от cūdere “бить” (W.);

лат. cicuta “цикута” – чув. kiken “чемерица”. Оба растения ядовиты. Латинское слово не имеет убедительных и.-е. параллелей (W.);

лат. citare "придавать движение", cito "быстро" – чув. xytă "сильный", "быстрый", карач., балк. qaty "быстрый";

лат. Cocles , буквально, “кривой, одноглазый” – чув. kuklek “кривой”/ Латинское слово не имеет надежной этимологии, возможно заимствовано из греческого (W.);

лат. cupa “ведро, бочка” – тур., турк. kova , чаг. qopa и другие подобные “ведро”. Индоевропейские слова подобного значения не совсем соответствуют фонетически (см. W.);

лат. cura “забота” – чув. xural “охрана”. Связи латинского слова сомнительны (см. W.);

лат. delirium “бред” –чув tilěr , тат. tile “сумасшедший”. Латинское слово не имеет этимологии (W.);

лат. fàbula “сплетни” – чув. pavra “болтать, говорить”. Латинское слово не имеет близких параллелей в индоевропейских языках, но считается, что оно происходит от и.-е. *bha - “говорить” (W.);

лат. * falterna растение семейства кирказонових (Aristolochia ) – чув. věltěren “крапива” (Urtica Gen ) – латинское слово реставрировано Мейером-Любке на основании французского fauterne и старопровансальского fauterna с примечанием “Woher?” (откуда?). Можно предполагать древнебулгарское происхождение слова;

лат. farnus “ясень” – чув. věrene “клен”. Предполагаемое этрусское происхождение слова необоснованно (W.);

лат. faux “горло” – гаг. buaz кирг. buvaz , тур., каз., карач., балк. boğaz и др. “горло, глотка”. Латинскому слову надежных параллелей в индоевропейских языках нет (W.);

лат. felix "плодородный" – чув. pulǎx "плодородие";

лат. finis "конец, предел" – чув. pinĕš "тысяча";

лат. homo “человек, мужчина, муж” – позаимствованное у италиков слово предки чувашей впоследствии утратили, но его следы сохранились во второй части чув. păjaxam “деверь”. Первая же часть слова означала “сестра”. Оно тоже утрачено в чувашском, но имеется в других близкородственных тюркских языках: туркм. bajy , “сестра мужа”, тур. bacı “сестра”. В целом слово расшифровывается как “муж сестры”, но деверь – это брат мужа. Такое несоответствие объясняется тем, что отношение родста одного и того же человека может быть разным в зависимости от стороны родства, что нередко приводит к изменению смысла одного и того же слова.Возможно, сюда же можно отнести чув. xǎrxǎm "раб", которое можно перевести как "трусливый человек" (xǎra "трусливый").

лат. ius, iuris 1. право – чув. jărăs “прямой”, тур. yasa “закон, устав”, карач. džoruq «закон» и др. Отнесение латинского слова к индоарийским словам со значением “здоровый, священный” (др. инд. voh) очень сомнительно (див. W).

лат. ius, iuris 2. суп, уха – чув. jaška – общее название первых блюд, juškăň «ил, тина». Отнесение латинского слова к и.-е корню iūs “умножать” выглядит сомнительным (см. W.)

лат. lacūna “болото, углубление, провал” – чув. лакăм “яма”. Латинское слово относится к и.-е корню *lacu “влажная низина” (W.)

лат. lama “болото” – чув. lăm “влага, сырость”. Латинское слово связывается с лтш. lāma “низкое место, лужа”, лит. lama “низкое место на поле”, болг. лом “яма, погреб” (W.)

лат. mel “мед” – тюрк. ba:l “мед” представлено в гагаузском, турецком, казахском, узбекском, киргизском и др. языках. Сэр Джерард Клоусон (Gerard Clauson) пишет в своей работе: «Общепринято, что это слово (тюркское – В.С.) является очень ранним заимствованием из какого-то индоевропейского языка, которое можно датировать периодом когда m было неприемлемо в начале слова и поэтому заменялось на b . Самой близкой параллелью является лат. mel ; санскритская форма – madhu » (Clauson Gerard , 1972, 330). Однако санскритская форма принадлежит к индоевропейскому корню *medhu (см. Pokorny). Гр. μελι «мед» и др. подобные слова, имеющиеся в германских, кельтских, армянском являются лучшими соответствиями, однако происхождение этого слова определить сложно.

лат. mūtāre "менять, изменять" – чув. mutala "путать, перепутать"

лат. noxa "убытки, вред" – чув. nuša "беда, несчастье".

лат. ordo “ряд”, “порядок”, “боевой порядок”, “отряд” – общ. тюркское orda «армия» (туркм., каз. orda , чув. urta тур., аз. ordu и др.) Латинское слово может быть отнесено к и.-е. *ar - “связывать, определять”. В таком случае это древний ностратический корень.

лат. pandura "трехструнная лютня" – чув. păntăr-păntăr – подражание бренчанию, треньканью струн, păntărtat – 1. бренчать, тренькать, издавать бренчащие, тренькающие звуки (о струнных инструментах ), 2. трещать, грохотать (о барабане )

лат. publikare “публиковать” – чув. puple “толковать, разговаривать, беседовать”.

лат. pudis “вошь” – общ. тюрк. bit “вошь” (чув. pyjta , остальные – bit/pit ). В этимологическом словаре латинского языка это слово не рассматривается.

лат. pūris “гной” – чув. pür “гной”. Слово индоевропейского происхождения (*pu- “гнить”);

лат. quattuar “четыре” – Chuv tăvattă “четыре” в такой форме позаимствовано у италиков (в остальных тюркских языках – dört /tört ).

лат. Roma «Рим» - чув. uram , кар. oram “улица”. Не исключено происхождение название города от “малоазиатского” *rōme “деревня”. Как известно, Рим развился из одной улицы (см. W.);

лат. saliva “слюна” – скорее всего позаимствовано из тюркского (чув. sěleke , туркм. selki , тат. silegej и др. “слюна”), а не родственно кельтским словам отдаленного значения и формы (напр. др.-ирл. sail ). См W.;

лат. sapa “сок”, сев.-герм. safe и другие подобные германские “сок – чув. săpăkh “сочиться”. Индоевропейские слова не имеют удовлетворительной этимологии (см.W.);

лат. sāpa , -ōne , анг. soap , нем. Seife и др. подобные герм. “мыло” – чув. supăn “мыло”.

лат. sarda, sardina “разные виды рыб” – чув. çărtan “щука”;

лат. scopula “метла” – чув. šăpăr “метла, веник”;

лат. sĕrra “пила” – чув. sĕr “тереть, пилить”.

лат. sollicitare “трясти” – общ. тюрк. (чув. sille , туркм. selkildemek , тур. silkmek и др. “трясти”). Считается, что латинское слово происходит от ciēre “двигать, принуждать, волновать” (W.), что фонетически небезупречно.

лат. taberna “трактир” – чув. tăvar “соль”. Как уже отмечалось в предыдущих работах (Стецюк Валентин , 1998, 57), для булгар соль была основним предметом экспорта и поэтому приобрела значение „товар”. В армянском языке tavar означает „овца” и „стадо овец”, в тюркских языках ему соответствуют tuuar „стадо”, тур. tavar „имущество”, „скот”, балкар., кр. тат. tu’ar „то же” Во многих иранских языках есть слова tabar/ teber/tevir „топор”, в то время как в финно-угорских слова этого корня имеют значение „ткань” (саам. tavar , мар. тувир , хант. tàgar ). Все это вещи, которые были предметами обмена и торговли. Латинское слово *taber неизвестного значения исчезло, но остался дериват taberna , происхождение которого выводится из trabs “балка, брус”, что неубедительно. Точно так же неубедительно заимствование из этрусского языка (W.)

лат. (сабинское) teba “холм, горка” – общ. тюрк. (чув. tüpe , тур. tepe , каз. töbe и др. “гора, вершина”).

лат. tergus “зад” – чув. tĕrke “узел, моток, охапка”.

лат. tortus “извилистый, витой” – чув. tărta “вить, мостить гнездо”. Латинское слово не имеет надежной этимологии (W.)

лат. torus “возвышение” – чув. tără “вершина”. В этимологичном словаре латинського язика слово в таком значении не рассматривается (W.)

лат. tuba “труба” – чув. tupă “пушка”.

лат. tunica “вид одежды” – чув. tum “убор, покров”.

лат. ūsus, ūtor “польза, использование, обычай” – чув. usă “польза”. Индоивропейские параллели многочисленным латинским словам этого корня сомнительны (W.)

лат. vacca “корова” – чув. văkăr “бык”. В украинском языке имеется слово вакар “пастух крупного рогатого скота”. Оно считается заимствованным их румынского văkar “то же”, которое происходит от лат. *vacarius , связанного с лат. vacca (Мельничук О.С. 1982, 321). Лат. vacca связывается с др.-инд. vasa “яловая корова” (W.);

лат. vallis “долина” – чув. valak “желоб”.

лат. vapor “пар, дым, огонь” – чув. Vupăr “нечистый дух”.

лат. vetare “не позволять, запрещать, противоречить” – чув. vit “крыть, оберегать, одолевать”.

лат. villa “загородный дом” – чув. vělle “улей”.

лат. virga “ветка, прут” без соответствий в других индоевропейских языках (см. W.) – др.-тюрк. bergä “розги, прут, хлыст”, хаккани, уйгурский berge “кнут”. Джерард Клоусон (Gerard Clauson) пишет: «Предполагается, что это заимствование из латинского virga ‘прут, палка’ принятое через посредство среднеперсидского, но не видно никаких следов этого слова персидском, и теория необоснованна» (Clauson Gerard , 1972, 363). Сюда же относится венг. virgácz “прут, розга”, заимствование которого из латинского сомнительно. В таком случае, к ним можно сопоставить венг. virgone “проворный, юркий, живой”, которому есть соответствие в чувашском – virkěn “мчаться”. Очевидно, это странствующее слово, следы которого в разных, но близких значениях можно обнаружить во многих языках (напр, эрзя verka “быстрый”, рус. бирка и другие подобные славянские со значениями “прутик”, “сережка дерева” и др., нем. Birke и другие подобные германские “береза”, венг. virag “цветы”, мари вурго "стебель", курд. wurg “живой”). Если носители трипольской культуры были семитами, то первоосновой всех этих слов может быть слово близкое к ар. firh и др.-евр. perax “цветок”. Тогда лат. virgō “девственница” неясного происхождения (W.) следует отнести сюда же (ср. "дефлорация").

лат. vulgus , volgō , vulgus “народ”, “стадо”, “толпа”, лат vulgaris “обычный, простой” – чув. pulkkă “стадо”, “стая", "толпа”, булгары – название одного из тюркских племен, нем. Volk , анг. folk , "народ", др.инд. vargah "группа", несколько кельтских слов и этноним вольки тоже относятся сюда (W.)

Література

Мельничук О.С. (Ред.) 1982-1989 – . Етимологічний словник української мови. Київ.

Наделяев В.М., Насилов Д.М., Тенишев Э.Р., Щербак А.М. 1969. Древнетюркский словарь. Ленинград.

Фасмер Макс. 1964-1974. Этимологический словарь русского языка. Москва. «Прогресс».

Clauson Gerard, Sir (1972). An Etymological Dictionary of Pre-Thirteenth-Century Turkish. Oxford.

Frisk H. (1970). Griechisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg.

Hübschman Heinrich (1972). Armenische Grammatik. Erster Teil. Etymologie. Hidelsheim – New York.

Kluge Friedrich (1989). Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache. Berlin – New York.

Meyer-Lübke W. (1992). Romanisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg.

Pokorny J. (1949-1959). Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. Bern.

(W.) – Walde A. (1965). Lateinisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg.

Despite the fact that F. Zeynalov not consistently worked on the vocabulary of Turkic languages, it showed its position in this area. He touched in his articles such questions that have not yet been resolved.

Keywords: vocabulary of Turkic languages, linguistic terms, dialects and sub-dialects.

Несмотря на то, что область лингвистики, которой занимался Ф.Зейналов, была морфология тюркских языков, его всегда интересовали проблемы лексики тюркских языков. Его статьи «Необходимость создания словаря сравнительных лингвистических терминов тюркских языков» и «О вопросе тюрко-монгольских лексических параллелей» с этой точки зрения представляют особый интерес.

Статья «Необходимость создания словаря сравнительных лингвистических терминов тюркских языков» была напечатано в Истанбуле . В этой статье автор поднимает вопросы, которые до сегодняшнего дня не нашли своего решения . Создание общетюркского языка, сравнительного словаря лингвистических терминов и в наши дни являются актуальными проблемами тюркологии. В современных тюркских языках употребляются лингвистические термины, которые выражают одно понятие разными словами.

Ф.Р. Зейналов отмечает, что исследовательские труды, написанные в национальных языках, были известны только в определенных кругах, остались в замкнутой рамке. По его мнению, причиной этого является отсутствие одного реферативного журнала и общих сравнительных лингвистических терминов. Автор отмечает, что лингвистические термины в тюркских языках должны или искусственным образом образоваться, или во многих более близких тюркских языках они могли бы быть общими (например, огузской, кыпчакской, карлугской и т.д.).Так, лингвистические термины в тюркских языках должны образоваться или на основе исконно тюркских слов или на основе слов одного их тюркских языков. Это могут быть и заимствованные общеупотребительные слова, которые подчиняются правилам тюркских языков.

В этой статье рассматриваются разные формы лингвистических терминов, выражающих одни и те же понятия в тюркских языках. Здесь говорится также о терминах, которые в том или ином значении совпадают друг с другом. Наблюдается, что в огузской группе тюркских языков термины, называющие вспомогательные части речи, почти совпадают. Ф.Р. Зейналов говорит о необходимости составления сравнительного словаря лингвистических терминов. Он считает это необходимым потому, что исследователи могли ознакомиться с лингвистической литературой в разных национальных языках.

Он предлагает взять за основы следующие принципы при составлении словаря:

1) Выбор часто употребляемых слов терминов, 2) Было бы целесообразно, если бы один вариант словаря был составлен на русском языке, 3) Сначала надо составить русский словарь, а потом найти соответствие слов в разных тюркских языках, 4) После издания одного варианта словаря можно потом на основе этого варианта печатать его в конкретном тюркском языке 5) Чтобы эффективно пользоваться словарем можно дать индексы в конце словаря.

В статье в сравнительной форме даются примеры лингвистических терминов, относящихся к разным группам тюркских языков. Здесь особое внимание уделяется терминам, которые употребляются в огузской, кыпчакской, карлукской, уйгуро-огузской и киргизо-кыпчагской языковых группах. Так Ф.Р. Зейналов создает пример первого сравнительного словаря языковых терминов в тюркских языках. К сожалению, после Ф.Р. Зейналова в тюркологии не были попытки создать такой словарь, этой проблемой даже ни какой тюрколог не занимался.

А в статье автора «О вопросе тюрко-монгольских лексических параллелей» говорится о соответствиях в лексическом составе тюркского и монгольского языка . Автор анализирует этот вопрос в историческом аспекте. Так как, большая часть слов, общих в обеих языковых группах (монгольских и тюркских языковых групп) имеет тюркское происхождение. Наблюдается тот факт, что соответствия в составе словаря в основном связаны с общением и носят региональный характер. Ф.Р. Зейналов акцентирует на то, что при определении соответствий в тюркских и монгольских словах, необходимо опираться на древние памятники. Так как, сравнение современных языков значительно усложняет выявления этого сходства. Вот почему, автор правильно считает основным принципом исследования исторический принцип.

Некоторые слова, являющиеся исторически общими, в тюркских языках подвергались очень сильным изменениям, но в монгольском языке они сохранились в первичном варианте или подверглись не очень значительным изменениям. Автор отмечает что, учитывая исторический процесс развития каждой языковой группы, необходимо хорошо знать специфические особенности, грамматическую и фонетическую структуру каждого языка, пути их развития и изменения. По его мнению, для определения общего слоя лексического состава тюркских и монгольских языков, нужно привлечь к сравнению слов и терминов, относящихся к различным областям этих языков. Как известно, лексический состав этих языков, условно разделяют на 3 группы: слова, выражающие имя, признак или качество, действие. Ф.Р. Зейналов, выступая с этой позицией, сравнивал тюркские и монгольские слова в рамках ареалов их распространения.

В группу тюркских-монгольских общих терминов, обозначающих имя входят названия растений, человеческие имена, названия годов, месяцев, и дней. Он показывает, что большинство общих тюркско- монгольских терминов, обозначающих имя, имеют тюркское происхождение, и они заимствовались монгольскими, тунгусскими и маньчжурскими языками. Отмечается что, большинство этих слов наблюдается в древних тюркских письменных памятниках, но не встречаются в памятниках монгольской письменности. Ф.Р. Зейналов с некоторыми такими существенными фактами доказывает что, общие для обоих языков слова являются тюркского происхождения.

Ф.Р. Зейналов анализирует каждую группу терминов по отдельности, приводит примеры, дает объяснение некоторых слов. Тот факт, что среди вспомогательных частей речи в тюркских и монгольских языковых группах не имеются параллели, дает автору основание прийти к мнению, что эти языки не имеют одинаковые генеалогические корни.

Как известно, есть лингвисты, которые относят тюркские языки к урало-алтайской семье, а иногда к алтайскую группу языков. Ф.Р. Зейналов именно с этой статьей утверждает что, тюркские языки не относятся к вышеуказанной семье языков, их следует считать отдельным языковым семейством.

Ф.Р. Зейналов исследует лексические проблемы тюркских языков, при этом он также говорит о лексических проблемах азербайджанского языка. Его статьи «О словообразовании» и «Некоторые замечания о появлении общественно-политических слов в азербайджанском языке в советские времена» посвящены к этому вопросу .

Несмотря на то, что Ф.Р. Зейналов не последовательно занимался исследованием лексики тюркских языков, он как ученый, тюрколог показал свою позицию в этой области.

Список литературы

1. Зейналов Ф.Р. Говоры Арпачайских селений. Ученые записки, Серия языка и литературы. АГУ, 1977. №6, s. 24-31, 1978-№1, с. 8-14.

3. Зейналов Ф.Р. Некоторые замечания об образовании общественно-политических слов в азербайджанском языке в советский период. АГУ, Записки филологического факультета, Баку, 1958. с.105-110.

4. Зейналов Ф.Р. Необходимость создания словаря сравнительных лингвистических терминов тюркских языков. Ученые записки АГУ Серия языка и литературы, 1973 №. 4, с. 90-95.

5. Зейналов Ф.Р. О вопросе тюрко-монгольских лексических параллелей. Лексико-морфологический строй тюркских языков. АГУ, 1981.

6. Зейналов Ф.Р. О вопросе тюрко-монгольских лексических параллелей Международный тюркологический съезд. Истанбул, 1973.

Современные тюркские языки

Общие сведения. Варианты названия. Генеалогические сведения. Распространение. Лингвогеографические сведения. Общий диалектный состав. Социолингвистические сведения. Коммуникативно-функциональный статус и ранг языка. Степень стандартизации. Учебно- педагогический статус. Тип письменности. Краткая периодизация истории языка. Внутриструктурные явления, обусловленные внешнеязыковыми контактами.

Турция - 55 млн
Иран - от 15 до 35 млн
Узбекистан - 27 млн
Россия - 11 до 16 млн
Казахстан - 12 млн
КНР- 11 млн
Азербайджан - 9 млн
Туркмения - 5 млн
Германия - 5 млн
Киргизия - 5 млн
Кавказ (без Азербайджана) - 2 млн
ЕС - 2 млн (без Великобритании, Германии и Франции)
Ирак - от 500 тыс. до 3 млн
Таджикистан - 1 млн
США - 1 млн
Монголия - 100 тыс.
Австралия - 60 тыс.
Латинская Америка (без Бразилии и Аргентины) - 8 тыс.
Франция - 600 тыс.
Великобритания - 50 тыс.
Украина и Белоруссия - 350 тыс.
Молдавия - 147 500 (Гагаузы)
Канада - 20 тыс.
Аргентина - 1 тыс.
Япония - 1 тыс.
Бразилия - 1 тыс.
Остальные регионы мира - 1,4 млн

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКОВ

Тю́ркские языки́ - семья родственных языков предполагаемой алтайской макросемьи, широко распространённых в Азии и Восточной Европе. Область распространения тюркских языков простирается от бассейна реки Колымы в Сибири на юго-запад до восточного побережья Средиземного моря. Общее число говорящих - более 167,4 млн чел.

Область распространения тюркских языков простирается от бассейна
р. Лены в Сибири на юго-запад до восточного побережья Средиземного моря.
На севере тюркские языки контактируют с уральскими языками, на востоке -с тунгусо-маньчжурскими, монгольскими и китайским языками. На юге область распространения тюркских языков соприкасается с областью распространения иранских, семитских, а на западе - с областью распространения славянских и некоторых других индоевропейских (греческого, албанского, румынского) языков. Основная масса тюркоязычных народов бывшего Советского Союза проживает на Кавказе, в Причерноморье, Поволжье, Средней Азии, Сибири (западной и восточной). В западных областях Литвы, Белоруссии, Украины и на юге Молдовы проживают караимы, крымские татары, крымчаки, урумы и гагаузы.
Второй ареал расселения тюркоязычных народов связан с территорией Кавказа, где проживают азербайджанцы, кумыки, карачаевцы, балкарцы, ногайцы и трухмены (ставропольские туркмены).
Третьим географическим ареалом расселения тюркских народов является Повольже и Урал, где представлены татары, башкиры и чуваши.
Четвертый тюркоязычный ареал представляет территория Средней Азии и Казахстана, где проживают узбеки, уйгуры, казахи, каракалпаки, туркмены, киргизы. Уйгуры являются второй по численности тюркоязычной нацией, живущей за пределами СНГ. Они составляют основное население Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. В Китае наряду с уйгурами проживают казахи, киргизы, узбеки, татары, салары, сарыг-югуры.

Пятый тюркоязычный ареал представляют тюркские народы Сибири. Кроме западно-сибирских татар эту зональную группу составляют якуты и долганы, тувинцы и тофалары, хакасы, шорцы, чулымцы, алтайцы. За пределами бывшего Советского Союза основная масса тюркоязычных народов живет в Азии и Европе. Первое место по численности занимают
турки. Турки проживают в Турции (более 60 млн. человек), на Кипре, в Сирии, Ираке, Ливане, Саудовской Аравии, Болгарии, Греции, Македонии, Румынии, Франции, Великобритании, ФРГ, Италии, Бельгии, Швейцарии. Всего в Европе живет свыше 3 млн. турок.

Исходя из нынешнего географического расселения все современные тюркские народы распределены по четырем ареально-региональным группам. Ареально-региональное размещение (с запада на восток) современных тюркских языков: I группа- Южный Кавказ и Передняя Азия-120 млн.человек: (юго - западные тюркские языки- азербайджанский, турецкий); II группа- Северный Кавказ, Восточная Европа- 20 млн. человек: (северо-западные тюркские языки -кумыкский, карачаевско - балкарский, ногайский, крымско-татарский, гагаузский, караимский, татарский, башкирский, чувашский): III группа- Центральная Азия- 60 млн. человек: (юго-восточные тюркские языки- туркменский,узбекский, уйгурский, каракалпакский, казахский, киргизский); IV группа – Западная Сибирь- 1 млн. человек: (северо- восточные тюркские языки -алтайский, шорский, хакасский, тувинский, тофаларский, якутский). Культурная лексика современных тюркских языков мной будет рассмотрена по пяти семантическим группам: флора, фауна, климат, ландшафт и хозяйственная деятельность. Анализируемая лексика разделена на три группы: общетюркская, ареальная и заимствованная. Общетюркскими называются слова, которые зафиксированы в древних и средневековых памятниках, а также имеют параллели в большинстве современных тюркских языков. Ареально-региональная лексика – слова, известные одному или нескольким современным тюркским народам, живущим на одной общей или на смежных территориях. Заимствованная лексика – тюркские слова иноязычного происхождения. Словарный состав языка отражает и хранит национальную специфику, однако во всех языках в той или иной мере имеются заимствования. Как известно, иноязычные заимствования занимают важное место в пополнении и обогащении словарного состава любого языка.

В Румынии, Болгарии, Македонии проживают также татары, гагаузы. Ве- лик удельный вес тюркоязычных народов в Иране. Наряду с азербайджанцами здесь проживают туркмены, кашкайцы, афшары. В Ираке проживают туркме- ны. В Афганистане - туркмены, каракалпаки, казахи, узбеки. В Монголии про- живают казахи, тувинцы.

Не утихают научные дискуссии по принадлежности и соотношению языков и их диалектов внутри тюркских языков. Так, например, в своем классическом фундаментальном научном труде «Диалект западно-сибирских татар» (1963) Г. Х. Ахатов представил материалы по территориальному расселению тоболо-иртышских татар в Тюменской и Омской областях. Подвергнув всестороннему комплексному анализу фонетическую систему, лексический состав и грамматический строй, учёный пришел к выводу, что язык сибирских татар представляет собой один самостоятельный диалект, он не делится на говоры и является одним из древнейших тюркских языков. Тем не менее, первоначальноВ. А. Богородицкий язык сибирских татар относил к западносибирской группе тюркских языков, куда он относил также чулымских, барабинских, тобольских, ишимских, тюменских и туринских татар.

Проблемы

Проведение границ внутри многих тюркских, в особенности мельчайших, объединений затруднено:

· затруднена дифференциация языка и диалекта - фактически тюркские языки на всех этапах членения обнаруживают ситуацию диасистемы, диалектного континуума,языкового кластера и/или языкового комплекса, в то же самое время существуют различные этнолекты, трактующиеся как самостоятельные языки;

· описываются как диалекты одного языка принадлежащие к различным подгруппам идиомы (тюркские смешанные языки).

По некоторым классификационным единицам - историческим и современным - крайне мало достоверных сведений. Так, практически ничего не известно про исторические языки огурской подгруппы. Про хазарский язык предполагается, что он был близок чувашскому языку - см. Лингвистический энциклопедический словарь, М. 1990 - и собственно булгарскому. Сведения базируются на свидетельстве арабских авторов ал-Истахри и Ибн-Хаукаля, которые отмечали схожесть языков булгар и хазар с одной стороны, и непохожесть хазарского языка на наречия остальных тюрков - с другой. Принадлежность печенежского языка к огузским предполагается на основании прежде всего самого этнонима печенеги , сопоставляемого с огузским обозначением свояка baʤanaq . Из современных малоописанными являются сирийско-туркменский, локальные диалекты ногайского и в особенности восточные тюркские, фуюйско-кыргызский, например.

Неоднозначным остается вопрос соотношения между собой выделенных групп собственно тюркской ветви, в том числе соотношение современных языков с языками рунических памятников.

Некоторые языки были открыты относительно недавно (фуюйско-кыргызский, например). Халаджский язык был обнаружен Г. Дёрфером в 1970-х гг. и отождествлен в 1987 с упоминавшимся его предшественниками (Баскаковым, Мелиоранским и т. д.) аргу .

Стоит также упомянуть возникшие из-за допущенных ошибок предметы дискуссий:

· споры о генетической принадлежности древнебулгарского языка: дискуссия изначально лишена смысла, так как язык, ставший основой современного чувашского, относится к древнейшей огурской ветви, а литературный язык татар и башкир исторически является региональным вариантом языка тюрки;

· отождествление гагаузского языка (в том числе его архаичного балканского варианта) с печенежским: печенежский язык полностью вымер уже к средневековью, современный же гагаузский язык, по существу, - не что иное как продолжение балканских диалектов турецкого языка;

· отнесение саларского языка к саянским ; саларский язык, безусловно, огузский, но в результате контактов имеет много заимствований из сибирского ареала, в том числе особенности консонантизма и слова adığ вместо aju "медведь" и jalaŋadax "босоногий" наравне с исконным ajax "нога" (ср. тат. «яланаяк»);

· причисление сарыг-югурского языка к карлукским (в том числе трактовка как диалекта уйгурского) - сходство является результатом языковых контактов;

· смешивание различных идиомов, например, кумандинского и тубаларского, среднечулымских и нижнечулымских диалектов при описании так называемых диалектов кюэрик и кецик или исторических орхоно-уйгурского и древнеуйгурского.

Долганский/якутский

Алтайский /телеутский/теленгинский/чалканский (куу, лебединский)

Алтайский-ойротский

Тофаларский – карагасский

сведения из книги А. Н. Кононова "История изучения тюркских языков в России. Дооктябрьский период" (Изд. второе, дополненное и исправленное, Ленинград, 1982). Перечень показывает, что языками названы и те, у которых большая история (турецкий, туркменский, татарский, крымско-татарский, кумыкский) и те, история которых малая (алтайский, чувашский, тувинский, якутский). Следовательно, авторы обращали внимания больше на литературную форму, на её функциональную полноту и престижность, представление о диалекте здесь затушёвано, находится в тени.

Как можно видеть из перечня, наречиями или диалектами названы и бесписьменные формы у ряда народов (барабинские, татарские, тобольские, шорские, саянские, абаканские), но и письменные формы, сравнительно молодые (ногайская, каракалпакская, кумыкская) и довольно старые (туркменская, крымскотатарская, узбекская, уйгурская, киргизская).

Употребление терминов свидетельствует о том, что авторов, прежде всего, привлекало бесписьменное состояние языков и относительная схожесть с ним письменных литературных языков с недостаточно развитыми функциями и стилями. В данном случае соединились оба предыдущих способа наименования, свидетельствуя как о недостаточной ещё развитости диалектологии, так и субъективности авторов. В пестроте названий, показанных выше, отразились сложный путь формирования тюркских языков и не менее сложный характер его восприятия и толкования учёными и преподавателями.

К 30-40 гг. ХХ в. в теории и практике полностью закрепляются термины литературный язык - система его диалектов. Одновременно заканчивается борьба между терминами для всей семьи языков (тюрк и турок-татар), которая шла в течение XIII-XIX вв. К 40-м гг. XIX в. (1835) термины тюрк/тюркский приобрели общеродовой, а турок/турецкий - видовой статус. Такое разделение закрепилось и в английской практике: turkiс "тюркский и turkish "турецкий" (но в турецкой практике turk "турецкий" и "тюркский", французский turc "турецкий" и "тюркский", немецкой turkisch "турецкий" и "тюркский"). Согласно сведениям из книги "Тюркские языки" в серии "Языки мира", всего насчитывается 39 тюркских языков. Это одна из больших языковых семей.

Беря за шкалу измерения близости языков возможность понимания и речевого общения, тюркские языки делят на близкие (тур. . -аз. -гаг. ; ног-каркалп. -каз. ; тат. -башк. ; тув. -тоф. ; як. -долг.), относительно дальние (тур. -каз. ; аз. -кирг. ; тат. -тув.) и достаточно далёкие (чув. -остальные языки; якутс. -остальные языки). В этой градации есть явная закономерность: различия в тюркских языках увеличивается с запада на восток, но верно и обратное: с востока на запад. Это правило - следствие истории тюркских языков.

Конечно, тюркские языки не сразу достигли такого уровня. Этому предшествовал длительный путь развития, как показывают сравнительно-исторические исследования. В Институте языкознания РАН составлен том с групповыми реконструкциями, которые дадут возможность проследить развитие современных языков. В поздний период пратюркского языка (III в. до н. э.) в нём образуются диалектные группы различного хронологического уровня, которые постепенно распадаются на отдельные языки. Различий между группами было больше, чем между членами внутри групп. Это генеральное различие сохранялось и впоследствии в процессе развития конкретных языков. Выделившиеся языки, будучи бесписьменными, хранились и развивались в устном народном творчестве, пока не выработались их обобщённые формы и не созрели социальные условия для введения письменности. К VI-IX вв. н. э. у некоторых тюркских племён и их объединений эти условия возникли, вслед за этим появилась и руническая письменность (VII-XII вв.). Памятники рунического письма называют ряд крупных тюркоязычных племён и их союзы: turk, uyyur, qipcaq, qirgiz. Именно в этой языковой среде на основе огузского и уйгурского языков сложился первый письменный литературный язык, обслуживающий многие этносы в широком географическом ареале от Якутии до Венгрии. Выдвинуто научное положение о том, что в разные периоды существовали различающиеся системы знаков (более десяти видов), ведёт к понятию различных региональных вариантов рунического литературного языка, которые служили общественным потребностям тюркских этносов. Литературная форма не обязательно совпадала с диалектной основой. Так, у древних уйгур Турфана диалектная форма отличалась от письменной литературной морфологией и лексикой, у енисейских кыргызов письменный язык известен по эпитафиям (это d-язык), а диалектная форма, согласно реконструкциям, подобна группе z-языков (хакасский, шорский, сарыгюгурский, чулымско-тюркский), на котором начал складываться эпос "Манас".

Этап рунического литературного языка (VII-XII вв.) сменил этап древнеуйгурского литературного языка (IX-XVIII вв.), затем им на смену пришли караханидско-уйгурский (XI-XII вв.) и, наконец, хорезмско-уйгурский (XIII-XIV вв.) литературные языки, которые служили другим тюркским этносам и их государственным структурам.

Естественный ход развития тюркских языков был нарушен монгольским завоеванием. Некоторые этносы исчезли, другие были перемещены. На арене истории в XIII-XIV вв. появились новые этносы со своими языками, которые уже имели литературные формы или вырабатывали их при наличии социальных условий вплоть до наших дней. Большую роль в этом процессе играл чагатайский литературный язык (XV-XIX вв.).

С появлением на исторической арене современных тюркских народов до формирования их в отдельные нации чагатайский язык (вместе с другими старыми языками - караханидско-уйгурским, хорезмско-тюркским и кыпчакским) использовался как литературная форма. Постепенно он вбирал в себя местные народные элементы, что привело к появлению локальных вариантов письменного языка, которые в отличие от чагатайского в целом можно называть литературным языком тюрки.

Известно несколько вариантов тюрки: среднеазиатский (узбекский, уйгурский, туркменский), поволжский (татарский, башкирский); арало-каспийский (казахский, каракалпакский, киргизский), кавказский (кумыкский, карачаево-балкарский, азербайджанский) и малоазийский (турецкий). С этого момента можно говорить о начальной поре современных тюркских национальных литературных языков.

Истоки вариантов тюрки восходят к различным периодам: у турок, азербайджанцев, узбеков, уйгуров, татар - к XIII-XIV вв., у туркмен, крымских татар, киргизов и башкир - к XVII-XVIII вв.

В 20-30-е годы в советском государстве развитие тюркских языков приняло новое направление: демократизация старых литературных языков (им были найдены современные диалектные основы) и создание новых. К 30-40-ым годам XX в. были разработаны письменности для алтайского, тувинского, хакасского, шорского, якутского языков. В дальнейшем усилившиеся в социальной сфере позиции русского языка сдерживали процесс функционального развития тюркских языков, но остановить его, конечно, не могли. Естественный рост литературных языков продолжался. В 1957 г. письменность получили гагаузы. Процесс развития имеет продолжение и в наши дни: в 1978 г. введена письменность у долган, в 1989 г. - у тофаларов. Готовятся ввести у себя письменность на родном языке сибирские татары. Каждый народ решает этот вопрос сам.

Развитие тюркских языков от бесписьменной формы к письменной с подчинённой ей системой диалектов существенно не изменилось ни в монгольский, ни в советский периоды, несмотря на негативные факторы.

Меняющееся положение в тюркском мире касается и начавшейся новой реформы алфавитных систем тюркских языков. За семидесятилетие ХХ в. это - четвёртая тотальная смена алфавитов. Такую социальную нагрузку может выдержать, наверное, только тюркское кочевое упорство и сила. Но зачем её растрачивать без видимой причины социальной или исторической - так думалось мне в 1992 г. во время международной конференции тюркологов в Казани. Кроме чисто технических недостатков в действующих теперь алфавитах и орфографиях, ничего другого не указывалось. Но для реформы алфавитов на первом плане стоят социальные потребности, а не просто пожелания, основанные на каком-либо частном моменте.

В настоящее время социальная причина алфавитной замены обозначалась. Это лидирующее положение турецкого народа, его языка в современном тюркском мире. С 1928 г. в Турции введена латинская письменность, отображающая форменную систему турецкого языка. Естественно, что и для других тюркских языков желателен переход на ту же латинскую основу. Это - тоже сила, укрепляющая единство тюркского мира. Переход в стихийном порядке на новый алфавит начался. Но что показывает начальный этап этого движения? Он показывает полную несогласованность действий участников.

В 20-е годы реформа алфавита в РСФСР направлялась единым органом - Центральным комитетом нового алфавита, который на основании серьёзной научной разработки составил унифицированные системы алфавитов. В конце 30-х годов очередная волна алфавитной смены велась силами самих тюркских народов без всякого согласования между собой ввиду отсутствия координирующего органа. Эту несогласованность так и не удалось устранить.

Нельзя пройти мимо обсуждения проблемы второго алфавита для тюркских языков стран с мусульманской культурой. Для западной мусульманской части тюркского мира восточная (арабская) письменность насчитывает 700 лет, а европейская - всего 70 лет, т. е. в 10 раз меньший отрезок времени. На арабской графике создано огромное классическое наследство, особенно ценное именно теперь для самостоятельно развивающихся тюркских народов. Можно ли этим богатством пренебрегать? Можно, если мы перестанем считать себя тюрками. Перевести на транскрипционный код великие достижения прошлой культуры невозможно. Проще овладеть арабской графикой и читать старые тексты в подлиннике. Для филологов изучение арабского письма обязательно, а для остальных - по желанию.

Наличие не одного, а нескольких алфавитов у одного народа не является исключением ни теперь, ни в прошлые времена. Древние уйгуры, например, пользовались четырьмя различными системами письма, и каких-либо жалоб по этому поводу история не сохранила.

Вместе с проблемой алфавита возникает проблема общего фонда тюркской терминологии. Задача обобщения тюркских терминологических систем не была решена в Советском Союзе, оставшись исключительным правом национальных республик. Унификация терминологий тесно связана с уровнем развития наук, который отражается в понятиях и их наименованиях. Если уровни одинаковы, то процесс унификации не представляет особых трудностей. В случае различия уровней сведение частных терминологий в нечто единое представляется делом крайне сложным.

Теперь можно ставить вопрос только о предварительных мерах, в частности об обсуждении этой темы на научных объединениях. Эти объединения могут быть построены по профессиональному признаку. Как, например, объединение тюркологов: лингвистов, литературоведов, историков и т. д. Объединение (комиссия) тюркологов-лингвистов обсуждает состояние, скажем, грамматической теории в различных частях тюркского мира и даёт рекомендации для развития и унификации его терминологии, если это представляется возможным. В данном случае очень полезен и сам просмотр состояния наук. Рекомендовать сейчас терминологию какого-либо языка для всех означает начинать работу с конца.

Обращает на себя внимание ещё одно направление, научное и социальное значение которого для тюркского мира очевидно. Это - поиск общих корней, символизирующих единый характер тюркского мира. Единые корни кроются в лексической сокровищнице тюрков, в фольклоре, особенно в эпических произведениях, обычаях и поверьях, народных ремеслах и искусстве и т. д. - словом, необходимо составить корпус тюркских древностей. У других народов такая работа уже ведётся. Разумеется, её надо продумать, составить программу, найти и подготовить исполнителей, да и руководителей работы. Потребуется, вероятно, небольшой временного характера Институт тюркских древностей. Публикация результатов и внедрение их в практику явится эффективным средством сохранения и укрепления тюркского мира. Все эти меры, вместе взятые, вольют в старую формулу Ислмаила Гаспринского - в языке, мысли, делах единство - новое содержание.

Национальный лексический фонд тюркских языков богат исконными словами. Но бытность Советского Союза кардинально изменила функциональную природу и основные терминографические нормы, а также алфавитную систему тюркских языков. Об этом свидетельствует мнение ученого А.Ю. Мусорина: «В качестве языкового союза можно рассматривать языки народов бывшего СССР. Длительное сосуществование этих языков в рамках одного многонационального государства, а также колоссальное давление на них со стороны русского языка привели к появлению в них общих черт на всех уровня их языковой системы. Так, например, в удмурдском языке под влиянием русского появились звуки [ф], [х], [ц] ранее в нем отсутствовавшие, в коми-пермяцком многие прилагательные стали оформляться суффиксом «-овой» (русс. –овый, -овая, - овое), а в тувинском сформировались новые, не существовавшие ранее типы сложноподчиненных предложений. Особенно сильным оказалось влияние русского языка на лексическом уровне. Почти вся общественно-политическая и научная терминология в языках народов бывшего СССР заимствована из русского языка или сформировалась под сильным его влиянием. Исключение в этом плане составляют лишь языки народов Прибалтики – литовский, латышский, эстонский. В этих языках соответствующие терминологические системы сформировались во многом ещë до вхождения Литвы, Латвии, Эстонии в состав СССР» .

инологический характер турецкого языка. Словарь тюркских языков содержал довольно большой процент арабизмов и иранизмов, русизмов, с которыми, опять же из политических соображений, в советское время велась борьба по линии терминологического строительства и открытой русификации. Интернациональные термины и слова, обозначающие новые явления экономики, быта, идеологии, напрямую заимствовались из русского или из других языков через печать и другие средства массовой информации, сначала в речь, а после этого закреплялись и в языке и пополнили не только тюркскую речь и терминологию, но и словарь вообще. В данное время терминосистема тюркских языков интенсивно пополняется заимствованными словами и интернациональными терминами. Основную долю заимствованных слов и неологизмов составляют термины стран Европы, в том числе большое количество английских слов. Однако, эквиваленты данных заимствованных слов в тюркском языках неоднозначны. В следствие чего нарушается национальная окраска, орфографические и орфоэпические нормы лексического фонда народа-носителя этих языков. Решение данной проблемы возможно благодаря совместными усилиями ученых тюркоязычных стран. В частности, хочется отметить, что создание единой электронной терминологической базы тюркских народов и национального корпуса Тюркского мира и его постоянное обновление будет способствовать эффективному достижению поставленной цели.

Языки этих миноритарных народов внесены в "Красную книгу языков народов России" (М., 1994). Языки народов России различны по своему правовому статусу (государственные, официальные, межнациональные, местные) и объему выполняемых ими социальных функций в разных сферах жизни. В соответствии с Конституцией 1993 года государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык.

Наряду с этим Основным Законом Российской Федерации признается право республик устанавливать свои государственные языки. В настоящее время в 19 республиках-субъектах РФ приняты законодательные акты, закрепляющие статус национальных языков как государственных. Одновременно с титульным языком субъекта РФ, признаваемым государственным в данной республике, и русским как государственным языком РФ в некоторых субъектах статусом государственного наделены и другие языки. Так, в Дагестане в соответствии с Конституцией республики (1994) государственными объявлены 8 из 13 литературно-письменных языков; в Карачаево-Черкесской республике – 5 языков (абазинский, кабардино-черкесский, карачаево-балкарский, ногайский и русский); 3 государственных языка объявлены в законодательных актах республик Марий-Эл и Мордовия.

Принятие законодательных актов в языковой сфере призвано повысить престиж национальных языков, способствовать расширению сфер их функционирования, созданию условий для сохранения и развития, а также для защиты языковых прав и языковой независимости личности и народа. Функционирование государственных языков РФ определяется в наиболее значимых сферах общения, таких как образование, книгопечатание, массовая коммуникация, духовная культура, религия. В системе образования Российской Федерации представлено распределение функций в следующих звеньях: дошкольные учреждения – язык используется как средство воспитания и / или изучается как предмет; национальные школы – язык используется как средство обучения и / или преподается как учебный предмет; национальные школы – язык используется как средство обучения и / или изучается как предмет; смешанные школы – в них представлены классы с русским языком обучения и классы с другими языками обучения, языки преподаются как учебный предмет. Все языки народов Российской Федерации, обладающие письменной традицией, с различной интенсивностью и на различных уровнях образовательной системы используются в воспитании и обучении.

Тюркские языки в Российской Федерации и многогранная, сложная и актуальная проблема политики Российского государства в языковой сфере культуры и национальных отношений в целом. Судьба же языков миноритарных тюркских этносов России - это проблема из числа критических, кричащих, пожарных: считанные годы могут оказаться роковыми, последствия - необратимыми.
Учёные относят к числу исчезающих следующие тюркские языки:
- долганский
- кумандинский
- тофаларский
- тубаларский
- тувинско-тоджинский
- челканский
- чулымский
- шорский

Долганы
Долганы (самоназвание - долган, тыа-кихи, саха) - народ в России, преимущественно в Таймырском автономном округе Красноярского края. Верующие - православные). Долганский язык - язык якутской подгруппы тюркской группы алтайских языков. Ядро долганской народности сложилось в результате взаимодействия различных этнических групп: эвенков, якутов, русских затундринских крестьян и др. Основным языком общения между этими группами стал якутский язык, распространявшийся среди тунгусских родов ещё на территории Якутии на рубеже XVII-XVIII веков. В общем историческом плане можно предположить, что долганский язык сохранил в себе элементы языка якутов периода первых волн их переселения на территорию нынешней Якутии и постепенно отодвинутых в дальнейшем последующими волнами к северо-западу. Тунгусские роды, ставшие впоследствии ядром долганской народности, контактировали с представителями этой волны якутов и, приняв их язык, вместе с ними мигрировали по той территории, которая потом стала их совместной родиной. Процесс формирования народности и её языка продолжался на полуострове Таймыр в ходе взаимовлияния различных групп эвенков, якутов, русских и их языков. Их объединяли одинаковый образ жизни (быт, хозяйство), географическое положение и, главным образом, язык, ставший к тому времени основным в общении между ними. Поэтому современный долганский язык, оставаясь в своей основе грамматически якутским, содержит в себе множество элементов языков тех народов, которые составили новый этнос. Особенно это отразилось в лексике. Долган (дулгаан) - название одного из эвенкийских родов, ассимилировавшихся в новом этносе. Это название применяется в настоящее время в русском варианте для обозначения всех представителей этой народности. Самоназвание основной группы долган (хатангский регион) hака (ср. якут. саха), а также тыа киhитэ, тыалар - человек из тундры, тундровики (западные долганы). В данном случае тюркское слово тыа (тау, туу, тоо и др.) - "лесистая гора" в долганском языке приобрело значение "тундра". Численность долган по переписям их в Таймырском АО и Анабарском районе Республики Саха (Якутия) 1959, 1970, 1979, 1989 и предварительным итогам переписи 2002 года в Российской Федерации такова: 3932 (уточнённые данные), 4877, 5053, 6929, 7000 человек. Наибольший процент считающих родным язык своей национальности по переписи 1979 года - 90 процентов, в последующие годы происходило некоторое сокращение этого показателя. В то же время возрастает число долган, свободно владеющих русским языком. Русский язык используется в официально-деловой сфере, в печати, в общении с людьми другой национальности, часто и в быту. Часть долган читает книги, журналы на якутском языке, может общаться, вести переписку, хотя и испытывает трудности лексического, грамматического, орфографического характера.
Если самостоятельности долган как народности является неоспоримым фактом, то определение статуса их языка как самостоятельного или как диалекта якутского языка вызывает до сих пор споры. Тунгусские роды, в силу сложившихся исторических обстоятельств перейдя на язык якутов, не ассимилировались в их среде, а попав в особые условия, в процессе взаимодействия с различными этническими группами, начали формироваться как новый народ. "Особыми условиями" были удалённость от основной массы якутов, иной образ жизни и другие культурно-хозяйственные изменения в жизни долган на Таймыре. Впервые мысль о самостоятельности долганского языка была высказана в 1940 году на защите кандидатской диссертации Е.И.Убрятовой "Язык норильских долган". В последние годы эта мысль всё чаще подтверждалась в работах исследователей данного языка. Речь идёт об обособлении языка долган, на определённом этапе своего развития и функционирования являвшегося диалектом якутского языка, в результате длительного изолированного развития, изменения образа жизни народа, а также географически-административного отделения. В дальнейшем долганский язык всё более отдалялся от литературного якутского языка, в основу которого положены говоры центральных районов Якутии.
Важно подчеркнуть, что вопрос о самостоятельности языка долган, как и других подобных языков, не может быть решён только с точки зрения лингвистической. При определении языковой принадлежности диалекта недостаточно апеллировать только к структурным критериям - необходимо обратиться ещё и к признакам социологического порядка: наличие или отсутствие общего литературного письменного языка, взаимопонимание между носителями, этническое самосознание народа (соответствующая оценка своего языка его носителями). Долганы не считают себя ни якутами, ни эвенками и свой язык признают как отдельный, другой язык. Это мотивируется трудностями во взаимопонимании между якутами и долганами и невозможностью использования последними якутского литературного языка в культурном обиходе; созданием собственной письменности и преподаванием в школах долганского языка (невозможность использования при этом якутской школьной литературы); изданием художественной и другой литературы на долганском языке. Из этого следует, что язык долган даже с лингвистической точки зрения, оставаясь как бы диалектом якутского языка, с учётом комплекса исторических, социально-культурных, социологических факторов является самостоятельным языком. Письменность на долганском языке была создана только в конце 70-х годов ХХ столетия. В 1978 году был утверждён алфавит на кириллице, учитывающий особенности фонематического строя языка, а также русскую и якутскую графику. В настоящее время этот язык используется в основном в бытовом общении. Начинается функционирование языка в печати, на радио. Ведётся обучение родному языку в начальной школе. Долганский язык преподаётся в РГПУ имени А.И.Герцена студентам - будущим педагогам.
Разумеется, есть немало проблем в деле сохранения и развития языка. Прежде всего, это преподавание родного языка детям в школе. Стоит вопрос о недостаточной методической оснащённости учителей, о малом количестве литературы на долганском языке. Необходимо интенсифицировать выпуск газет, книг на этом языке. Немаловажное значение имеет воспитание детей в семье в духе уважения к своему народу, традициям и родному языку.

Кумандинцы
Кумандинцы (кумандиванды, куванты, кувандыг/кувандых) - одна из тюркоязычных этнических групп, входящих в состав населения Республики Алтай.
Кумандинский язык - диалект алтайского языка или, по мнению ряда тюркологов, отдельный язык в хакасской подгруппе уйгуро-огузской группы тюркских языков. Численность кумандинцев по данным переписи 1897 года была 4092 человека, в 1926-м - 6334 человека, в последующих переписях они не учитывались; по предварительным данным переписи 2002 года в Российской Федерации - 3000 человек. Наиболее компактно кумандинцы проживают в пределах Алтайского края, в Кемеровской области. В этногенезе кумандинцев, как и других проживающих на Алтае племён, участвовали древние самодийские, кетские и тюркские племена. Древние влияния разных тюркских диалектов сказываются до сих пор, вызывая споры о языковой квалификации языка кумандинцев. Язык кумандинцев по ряду фонетических особенностей сближается с шорским языком и отчасти с хакасским. Он сохранил и специфические черты, выделяющие его среди алтайских диалектов и даже в составе тюркских языков. Кумандинцы среднего и старшего поколений в разговорной речи пользуются родным кумандинским языком, молодёжь предпочитает русский язык. Практически все кумандинцы владеют русским языком, некоторые считают его родным. Письменность для алтайского языка была разработана на базе одного из южных его диалектов - телеутского в середине XIX века миссионерами Алтайской духовной миссии. В таком виде она была распространена и среди кумандинцев. В начале 30-х годов ХХ века была предпринята попытка обучения кумандинцев на родном языке. В 1933 году был издан "Куманды-букварь". Однако этим всё и ограничилось. В начале 90-х годов преподавание в школах шло на русском языке. В качестве предмета преподавался алтайский литературный язык, который, будучи иным по диалектной базе, испытывает заметное влияние местной речи кумандинцев.

Сойоты
Сойоты - один из малочисленных этносов, представители которого компактно проживают на территории Окинского района Республики Бурятия. По данным переписи 1989 года их численность составила от 246 до 506 человек.
Указом Президиума Верховного Совета Республики Бурятия от 13 апреля 1993 года на территории Окинского района Республики Бурятия образован Сойотский национальный сельский совет. В связи с ростом национального самосознания, с одной стороны, и возможностью получить официальный правовой статус, с другой, сойоты обратились в российский парламент с просьбой о признании их самостоятельным этносом, при этом более 1000 граждан подали заявление с просьбой сменить национальность и идентифицировать их как сойотов. По сведения В.И.Рассадина, сойоты Бурятии (выходцы из Прихусугулья в Монголии) около 350-400 лет назад оторвались, по преданию, от цаатанов, которые имели те же роды (хаасуут, онхот, иркит), что и у сойотов. Сойотский язык входит в саянскую подгруппу сибирских тюркских языков, в которую объединяются языки российских тувинцев, монгольских и китайских мончаков, цэнгэльских тувинцев (степная группа) и языки тофаларов, цаатанов, уйгуро-урянхайцев, сойтов (таёжная группа). Сойотский язык бесписьменный, в своём развитии испытал значительное влияние монгольского языка, на современном этапе - бурятского и русского. Ныне сойоты почти полностью утратили свой язык: его помнят представители только старшего поколения. Изучен язык сойотов изучен очень слабо.

Телеуты
Телеуты - коренное население, проживающее по реке Сема (Шебалинский район Республики Алтай), в Чумышском районе Алтайского края и по рекам Большой и Малый Бачат (Новосибирская область). Их самоназвание - тэлэ»ут/тэлэ»эт - восходит к древнему этнониму, распространённому среди жителей Алтая. Как и другие этносы региона, телеуты формировались на основе тюркизации местных племён самодийского или кетского происхождения. Изучение топонимики показало, что кроме указанных компонентов на территории было сильно влияние и монголоязычных племён. Однако наиболее сильный пласт принадлежит тюркским языкам, причём часть тюркских названий соотносится с древнетюркскими, а также с киргизским, тувинским, казахским и другими соседними тюркскими языками. По своим лингвистическим признакам язык телеутов относится к киргизско-кыпчакской группе восточной ветви тюркских языков (Н.А.Баскаков), поэтому в нём наблюдаются черты, объединяющие его с киргизским языком. Алтайский язык имеет сравнительно длительную историю фиксации и изучения его диалектов. Записи отдельных алтайских слов начались с момента проникновения русских в Сибирь. В ходе первых академических экспедиций (XVIII век) появляются лексиконы и собираются материалы по языку (Д.-Г. Мессершмидт, И.Фишер, Г.Миллер, П.Паллас, Г.Гмелин). Большой вклад в изучение языка внёс академик В.В.Радлов, путешествовавший в 1863-1871 годах по Алтаю и собравший тексты, которые он издал (1866) или использовал в своей "Фонетике" (1882-1883), а также в "Словаре тюркских языков". Язык телеутов также попал в поле зрения учёных и был описан в известной "Грамматике алтайского языка" (1869). Именно с этим диалектом оказалась связанной языковая деятельность Алтайской духовной миссии, открывшейся в 1828 году. Её выдающиеся деятели В.М.Вербицкий, С.Ландышев, М.Глухарёв-Невский разработали первый алтайский алфавит на русской основе и создали письменный язык на основе именно телеутского диалекта. Алтайская грамматика явилась одним из первых и весьма удачных образцов грамматик тюркских языков, функционально направленных, она не потеряла своего значения и до наших дней. В.М.Вербицкий составил "Словарь алтайского и аладагского наречий тюркского языка" (1884). Телеутский диалект первым приобрёл письменность, разработанную миссионерами, она включала буквы русского алфавита, дополненные особыми знаками для специфических алтайских фонем. Характерно, что с некоторыми незначительными изменениями эта письменность существует до наших дней. Изменённым миссионерским алфавитом пользовались до 1931 года, когда был введён латинизированный алфавит. Последний в 1938 году был опять заменён письменностью на русской основе). В современных информационных условиях и под влиянием школы происходит нивелирование диалектных различий, отступающих перед нормами литературного языка. С другой стороны, происходит наступление русского языка, которым владеют большинство алтайцев. В 1989 году 65,1 процента алтайцев указали на свободное владение русским языком, языком же своей национальности владели всего 1,9 процента от общего числа, но родным языком алтайский считают 84,3 процента (в Республике Алтай - 89,6 процента). Малочисленная популяция телеутов подвержена тем же языковым процессам, как и прочее коренное население Республики Алтай. По-видимому, сфера использования диалектной формы языка сохранится в семейном общении и в однонациональных производственных коллективах, занятых традиционными способами хозяйствования.

Тофалары
Тофалары (самоназвание - тофа, устаревшее название карагасы) - народ, проживающий главным образом на территории двух сельских советов - Тофаларского и Верхнегутарского, которые входят в состав Нижнеудинского района Иркутской области). Тофалария - местность, где живут тофалары, целиком расположена в горах, покрытых лиственницей и кедром. Историческими предками тофаларов были обитавшие в Восточных Саянах кетоязычные коттские, ассанские и аринские племена и саянские самодийцы, с одним из которых - камасинцами - тофалары тесно контактировали вплоть до недавнего времени. О субстрате этих племён свидетельствует самодийская и особенно кетоязычная топонимика, сохранившаяся в Тофаларии. О кетском субстрате говорят и заметные элементы, выявленные в фонетике и лексике тофаларского языка. Тюркизация аборигенного населения Саян произошла в древнетюркское время, о чём говорят сохранившиеся в современном языке огузские и особенно древнеуйгурские элементы. Длительные и глубокие хозяйственные и культурные контакты со средневековыми монголами, а позднее - с бурятами также отразились в тофаларском языке. С XVII века начались контакты с русскими, особенно усилившиеся после 1930 года с переводом тофаларов на оседлый образ жизни. По данным переписей всего тофаларов было в 1851 году - 543 человека, в 1882-м - 456, в 1885-м - 426, в 1927-м - 417, в 1959-м - 586, в 1970-м - 620, в 1979-м - 763 (в самой Тофаларии проживало тогда 476 человек), в 1989 году - 731 человек; по предварительным данным переписи 2002 года в Российской Федерации численность тофаларов - 1000 человек. До 1929-1930 годов тофалары вели исключительно кочевой образ жизни и не имели стационарных поселений. Их традиционным занятием издавна являлось разведение домашних северных оленей, которых используют для верховой езды и перевозки грузов во вьюках. Другими направлениями хозяйственной деятельности были охота на мясных и пушных зверей, рыболовство, заготовка дикорастущих съедобных растений. Тофалары прежде не занимались земледелием, однако живя уже оседло, они научились у русских выращивать картофель и овощи. До перехода на оседлость они жили родовым строем. После 1930 года на территории Тофаларии построены сёла Алыгжер, Нерха и Верхняя Гутара, в которых были поселены тофалары, здесь же селились русские; с этих пор среди тофаларов укреплялись позиции русского языка. Тофаларский язык входит в саянскую группу тюркских языков, в которую объединяются вместе с ним тувинский язык, языки монгольских уйгурохурянхайцев и цаатанов, а также мончаков Монголии и Китая. Сравнение в общетюркологическом плане показывает, что тофаларский язык, иногда сам, иногда вместе с другими тюркскими языками Саяно-Алтая и якутским сохраняет ряд архаичных черт, некоторые их них сопоставимы с древнеуйгурским языком. Изучение фонетики, морфологии и лексики тофаларского языка показало, что этот язык является самостоятельным тюркским языком, имеющим как специфические черты, так и признаки, объединяющие его либо со всеми тюркскими языками, либо с их отдельными группами.
Тофаларский язык всегда был бесписьменным. Однако его фиксация была осуществлена в научной транскрипции в середине XIX века известным учёным М.А.Кастреном, а в конце XIX века Н.Ф.Кафтановым. Письменность создана только в 1989 году на русской графической основе. С 1990 года началось преподавание тофаларского языка в начальных классах тофаларских школ. Составлены букварь и книга для чтения (1-й и 2-й класс)… При кочевой жизни тофалары имели активные языковые связи лишь с живущими по соседству с ними камасинцами, тувинцами-тоджинцами, нижнесудинскими и окинскими бурятами. В то время языковая ситуация у них характеризовалась моноязычием подавляющей части населения и тофаларско-русско-бурятским трёхъязычием у отдельной части взрослого населения. С началом оседлой жизни русский язык стал прочно входить в повседневную жизнь тофаларов. Школьное обучение велось в Тофаларии только на русском языке. Родной язык постепенно был оттеснён в сферу домашнего общения, да и то между пожилыми людьми. В 1989 году в качестве родного назвали тофаларский язык 43 процента от общего числа тофаларов, а свободно им владели лишь 14 человек (1,9 процента). После создания письменности и начала преподавания тофаларского языка в начальной школе, то есть после получения государственной поддержки, - пишет исследователь тофаларского языка В.И.Рассадин, - интерес к тофаларскому языку, к тофаларской культуре у населения стал возрастать. Язык стали учить в школе не только тофаларские дети, но и ученики других национальностей. Люди стали больше разговаривать между собой на родном языке. Таким образом, сохранение и развитие тофаларского языка в настоящее время зависит от степени государственной поддержки, обеспеченности школы учебными и наглядными пособиями по родному языку, финансовой обеспеченности публикаций на тофаларском языке и подготовки учителей родного языка, а также от уровня развития привычных форм хозяйствования в местах проживания тофаларов.

Тувинцы-тоджинцы
Тувинцы-тоджинцы - одна из малочисленных этнических групп, входящих в состав современной тувинской нации; они компактно проживают в Тоджинском районе Республики Тува, название которого звучит "тодьу". Тоджинцы называют себя тыъва/туъга/туъха, этноним восходит к глубокой древности.
Язык тувинцев-тоджинцев - диалект тувинского языка в уйгуро-тюкюйской подгруппе уйгуро-огузской группы тюркских языков. Расположенная в Северо-Восточной Туве Тоджа занимает территорию 4,5 тысячи квадратных километров, это - мощные горные массивы в Восточных Саянах, заросшие тайгой, а межгорья заболочены, берущие начало в горных отрогах реки протекают по лесистой Тоджинской котловине. Богат и разнообразен животный и растительный мир этого региона. Проживание в горной местности изолировало тоджинцев от остальных жителей Тувы, и это не могло не сказаться на особенностях языка. В этногенезе тувинцев-тоджинцев приняли участие самодийцы, кеты, монголы и тюрки, о чём свидетельствуют родо-племенные названия, сохранившиеся у современных жителей Тоджи, и этнонимы, общие у перечисленных народов, богатый материал даёт также местная топонимика. Тюркский этнический компонент оказался решающим и, как свидетельствуют разные источники, к XIX веку население Тоджи было тюркизировано. Однако в материальной и духовной культуре тувинцев-тоджинцев сохраняются элементы, восходящие к культурам указанных этносов-субстратов.
В конце XIX - начале ХХ веков в Тоджи переселялись русские крестьяне. Их потомки продолжают жить рядом с тоджинцами, представители старшего поколения нередко владеют тувинским языком. Новая волна русских связана с освоением природных богатств, большинство из них специалисты -инженеры, агрономы, зоотехники, врачи. В 1931 году по данным переписи в Тоджинском районе было 2115 человек коренных жителей (568 хозяйств). В 1994 году исследователь языка и культуры тувинцев-тоджинцев Д.М.Насилов утверждал, что их насчитывается около 6000 человек. По предварительным данным переписи 2002 года в Российской Федерации тувинцев-тоджинцев 36.000 человек (!). Тоджинский язык подвергается активному давлению со стороны литературного языка, нормы которого проникают через школу (тувинский язык в школе преподаётся с подготовительного до 11 класса включительно), средства массовой информации, художественную литературу. В Туве до 99 процентов тувинцев считают свой язык родным, это один из самых высоких показателей по Российской Федерации сохранности национального языка как родного. Однако, с другой стороны, сохранению диалектных особенностей в Тодже способствует также устойчивость традиционных форм хозяйствования в регионе: разведение оленей и скота, охота на пушного зверя, рыболовство, то есть общение в условиях привычной хозяйственной среды, причём здесь в трудовой деятельности активно участвует и молодёжь, что обеспечивает языковую преемственность. Таким образом, языковую ситуацию у тувинцев-тоджинцев следует оценивать как одну из наиболее благополучных среди других малочисленных этносов в Сибирском регионе. Из среды тувинцев-тоджинцев вышли известные деятели тувинской культуры. В произведениях писателя Степана Сарыг-оола нашли отражение не только жизнь тоджинцев, но и особенности языка последних.

Челканцы
Челканцы - одна из тюркоязычных этнических групп, входящих в состав населения Республики Алтай, известны также под устаревшим названием лебединцы или лебединские татары. Язык челканцев относится к хакасской подгруппе уйгуро-огузской группы тюркских языков. Челканцы - коренное население Горного Алтая, проживающее по реке Лебедь и её притоку Байгол. Их самоназвание - чалканду/шалканду, а также куу-кижи (куу - "лебедь", откуда и возник калькированный с тюркского этноним "лебединцы" и гидроним река Лебедь). В формировании челканцев, как и других этнических групп современных алтайцев, приняли участие племена самодийского и кеттского происхождения, а также тюркские племена, тюркский язык которых окончательно победил иноязычные компоненты. Массовое переселение тюрок на Алтай происходило в древнетюркское время.
Челканцы - малочисленный этнос, подверженный влиянию алтайских этнических групп, а также проживающего вокруг значительного русскоязычного населения. Челканцы расселены в деревнях Курмач-Байгол, Суранаш, Малый Чибечень и Иткуч. В научной литературе середины 90-х годов ХХ века утверждалось, что челканцев насчитывается около 2000 человек; по предварительным данным переписи 2002 года их в Российской Федерации 900 человек.
Первая фиксация языка челканцев (лебединцев) принадлежит академику В.В.Радлову, бывшему на Алтае в 1869-1871 годах. В наше время в изучение алтайского языка и его диалектов большой вклад внёс Н.А.Баскаков. В своих работах он использовал собственные экспедиционные материалы, а также все записанные ранее тексты и материалы по данным диалектам. Топонимика региона проживания челканцев и алтайцев вообще описана в фундаментальном труде О.Т.Молчановой "Структурные типы тюркских топонимов Горного Алтая" (Саратов, 1982) и в "Топонимическом словаре Горного Алтая" (Горно-Алтайск, 1979; более 5400 словарных статей). Все челканцы двуязычны и хорошо владеют русским языком, который для многих стал уже родным. Поэтому челканский диалект, сужая сферу своего функционирования, остаётся живым лишь в семейном общении и в небольших производственных коллективах, занимающихся традиционными видами хозяйственной деятельности.

Чулымцы
Чулымцы являются коренным населением, проживающим в таёжной местности в бассейне реки Чулым, по его среднему и нижнему течению, в пределах Томской области и Красноярского края. Чулымский язык (чулымско-тюркский) - язык хакасской подгруппы уйгуро-огузской группы языков, близкородственен хакасскому и шорскому языкам; это язык малочисленного тюркского этноса, известен под устаревшими названиями язык чулымских/мелетских/мелецких татар, он представлен ныне двумя диалектами. Вхождение чулымского языка в тюркоязычный ареал Сибири свидетельствует о генетических связях предков его носителей, участвующих в тюркизации аборигенного населения бассейна реки Чулым, с племенами, говорящими на тюркских языках всего Саяно-Алтая. С 1946 года начинается систематическое изучение чулымского языка А.П.Дульзоном, видным томским лингвистом: он побывал во всех чулымских деревнях и описал фонетическая, морфологическая и лексическая система этого языка и дана характеристика его диалектов, прежде всего нижнечулымского. Исследования А.П.Дульзона продолжила его ученица Р.М.Бирюкович, собравшая объёмный новый фактический материал, давшая развёрнутое монографическое описание строя чулымского языка с особым вниманием к среднечулымскому диалекту и показавшая его место среди других языков тюркоязычных ареалов Сибири. По предварительным данным переписи 2002 года чулымцев в Российской Федерации насчитывается 700 человек. Чулымцы вступили в контакты с русскими начиная с XVII века, ранние русские лексические заимствования адаптированы по законам тюркской фонетики: порота - ворота, аграт - огород, пуска - бусы, теперь же все чулымцы свободно владеют русским языком. В чулымском языке представлено известное число общетюркских слов, сохранивших древний звуковой облик и семантику, сравнительно мало в нём монгольских заимствований. Своеобразны термины родства и система отсчёта времени, топонимические названия. Благоприятными для языка чулымцев факторами являются их известная изолированность и сохранение у них привычных форм хозяйствования.

Шорцы
Шорцы - малочисленный тюркоязычный этнос, проживающий в северных предгорьях Алтая, в верховьях реки Томи и по её притокам - Кондоме и Мрассу, в пределах Кемеровской области. Самоназвание - шор; в этнографической литературе известны также под названием кузнецкие татары, черневые татары, мрасцы и кондомцы или мрасские и кондомские татары матурцы, абалары или абинцы. Термин "шоры" и соответственно "шорский язык" в научный оборот был введён академиком В.В.Радловым в конце XIX века; он объединил под этим названием родовые группы "кузнецких татар", выделив их из родственных по языку соседних телеутов, кумандинцев, челканцев и абаканских татар, однако термин "шорский язык" окончательно утвердился лишь в 30-е годы ХХ века. Шорский язык - язык хакасской подгруппы уйгуро-огузской группы тюркских языков, что свидетельствует о его относительной близости к другим языкам этой подгруппы - хакасскому, чулымско-тюркскому и северным диалектам алтайского языка. В этногенезе современных шорцев участвовали древние обско-угорские (самодийские) племена, позднее отюрченные, и группы древних тюрок-тюкю и теле. Этническая неоднородность шорцев и влияние ряда языков-субстратов обусловили наличие в шорском языке заметных диалектных различий и сложности формирования единого разговорного языка. С 1926 по 1939 год на территории нынешних Таштагольского, Новокузнецкого, Междуреченского районов, Мысковского, Осинниковского и части Новокузнецкого городских советов существовал Горно-Шорский национальный район. Ко времени создания национального района шорцы проживали здесь компактно и составляли около 70 процентов от его населения. В 1939 году была ликвидирована национальная автономия и проведено новое административно-территориальное деление. В последнее время в связи с интенсивным индустриальным развитием Горной Шории и притоком иноязычного населения плотность коренного населения катастрофически снизилась: например, в городе Таштаголе шорцев 5 процентов, в Междуреченске - 1,5 процента, в Мысках - 3,4, причём большая часть шорцев проживает в городах и посёлках - 73,5 процента, в сельской местности - 26,5 процента. Общая численность шорцев по данным переписей 1959-1989 годов незначительно возрастала: 1959 год - 15274 человека, 1970-й - 16494, 1979-й - 16033, 1989 - 16652 (из них на территории Российской Федерации - 15745). По предварительным данным переписи 2002 года шорцев в России 14 тысяч. В последние десятилетия снизилось и количество свободно владеющих своим родным шорским языком: в 1989 году их было всего 998 человек - 6 процентов. Русский язык назвали родным около 42 процентов шорцев, свободно им владеют 52,7 процента, то есть около 95 процентов современных этнических шорцев владеют русским языком или как родным, или как вторым языком: абсолютное большинство стало двуязычным. В Кемеровской области число говорящих на шорском языке к общему числу населения составило около 0,4 процента. Русский язык оказывает всё большее влияние на шорский: увеличиваются лексические заимствования, изменяется фонетическая система и синтаксический строй. К моменту первой фиксации в середине XIX века язык шорцев (кузнецких татар) представлял собой конгломерат тюркских диалектов и говоров, однако диалектные различия были не вполне преодолимы при устном общении шорцев. Предпосылки для создания общенародного шорского языка возникли при организации Горно-Шорского национального района когда появилась национальная государственность на единой этнической территории при компактности расселения и экономической целостности. Литературный язык формировался на основе нижнемрасского горора мрасского диалекта. На нём издавались учебные пособия, произведения оригинальной литературы, переводы с русского языка, выходила газета. Шорский язык изучался в начальной и средней школе. В 1936 году, например, из 100 начальных школ 33 были национальными, из 14 средних - 2, к 1939 году из 209 школ в районе 41 была национальной. В селе Кузедеево был открыт педагогический техникум на 300 мест, 70 из них были отведены шорцам. Создавалась местная интеллигенция - учителя, писатели, культработники, укреплялось общешорское национальное самосознание. В 1941 году вышла в свет первая большая научная грамматика шорского языка, написанная Н.П.Дыренковой, ранее ею был издан том "Шорского фольклора" (1940). После упразднения Горно-Шорского национального района были закрыты педтехникум и редакция национальной газеты, сельские клубы, преподавание в школах и делопроизводство стали вестись только на русском языке; развитие литературного шорского языка было таким образом прервано, как и его воздействие на местные говоры. История письменности шорского языка насчитывает более 100 лет: в 1883 году была издана на кириллице первая книга на шорском языке - "Священная история", в 1885-м составлен первый букварь. До 1929 года письменность основывалась на русской графике с добавлением знаков для специфических тюркских фонем. С 1929 по 1938 год использовался алфавит на латинской основе. После 1938 года вернулись снова к русской графике. Сейчас изданы учебники и книги для чтения для начальной школы, учебники для 3-5 классов, готовятся шорско-русский и русско-шорский словари, создаются художественные произведения, печатаются фольклорные тексты. В Новокузнецком педагогическом институте открыто отделение шорского языка и литературы (первый набор в 1989 году). Однако родители не стремятся обучать детей родному языку. В ряде посёлков созданы фольклорные ансамбли, основная задача которых - сохранение песенного творчества, возрождение народных танцев. Общественные национальные движения (Ассоциация шорского народа, общество "Шория" и другие) поставили вопрос о возрождении традиционных видов хозяйствования, восстановлении национальной автономии, о решении социальных проблем, особенно для жителей таёжных посёлков, создании экологических зон.

Российская империя была многонациональным государством. Языковая политика Российской империи была колониальной в отношении других народов и предполагала доминирующую роль русского языка. Русский язык был языком большинства населения и, следовательно, государственным языком империи. Русский язык был языком администрации, суда, армии и межэтнического общения. Приход большевиков к власти означал поворот в языковой политике. В ее основу была положена необходимость удовлетворения потребностей каждого пользоваться своим материнским языком и овладения на нем высотами мировой культуры. Политика равноправия всех языков нашла широкую поддержку у нерусского населения окраин, чье этническое самосознание значительно выросло за годы революций и гражданской войны. Однако осуществлению новой языковой политики, начатой в двадцатых годах и получившей также название языкового строительства, препятствовало недостаточное развитие многих языков. Немногие из языков народов СССР тогда имели литературную норму и письменность. В результате национального размежевания 1924 года, основанного на провозглашенном большевиками «праве наций на самоопределение» появились автономные национальные образования тюркских народов. Создание национально-территориальных границ сопровождалось реформой традиционного арабского письма мусульманских народов. В

лингвистическом плане традиционное арабское письмо неудобно для тюркских языков, поскольку при письме не обозначаются краткие гласные. Реформа арабского письма легко разрешила эту проблему. В 1924 году модифицированный вариант арабицы был разработан для кыргызского языка. Однако даже реформированная арабица имела ряд недостатков, а главное – она консервировала замкнутость мусульман СССР от остального мира и тем самым противоречила идее мировой революции и интернационализма. В этих условиях принимается решение о поэтапной латинизации всех тюркских языков, в результате чего в 1928 году был осуществлен перевод на тюркско- латинский алфавит. Во второй половине тридцатых годов намечается отход от ранее провозглашенных принципов в языковой политике и начинается активное внедрение русского языка во все сферы языковой жизни. В 1938 году вводится обязательное изучение русского языка в национальных школах союзных республик. А в 1937-1940 гг. письменность тюркских народов переводится с латиницы на кириллицу. Изменение языкового курса, прежде всего, было связано с тем, что реальная языковая ситуация двадцатых и тридцатых годов противоречила проводимой языковой политике. Потребность взаимопонимания в едином государстве требовала единого государственного языка, которым мог быть только русский. Кроме того, русский язык имел высокий социальный престиж у народов СССР. Овладение русским языком облегчало доступ к информации и знаниям, способствовало дальнейшему росту и карьере. А перевод языков народов СССР с латиницы на кириллицу, безусловно, облегчал изучение русского языка. Более того, к концу тридцатых годов массовые ожидания мировой революции сменились идеологией построения социализма в одной стране. Идеология интернационализма уступила место политике национализма

В целом же последствия советской языковой политики на развитие тюркских языков были довольно противоречивыми. С одной стороны, создание литературных тюркских языков, значительное расширение их функций и укрепление их статуса в обществе, достигнутые в советское время, трудно переоценить. С другой стороны, процессы языковой унификации, а позже и русификации, способствовали ослаблению роли тюркских языков в общественно-политической жизни. Так, языковая реформа 1924 года привела к обрыву мусульманской традиции, которая питала этничность, язык, культуру на основе арабской графики. Реформа1937-1940 гг. оградила тюркские народы от возрастающего этнополитического и социокультурного влияния Турции и тем самым способствовала культурной унификации и ассимиляции. Политика русификации проводилась вплоть до начала девяностых годов. Тем не менее, реальная языковая ситуация была намного сложней. Русский язык господствовал в системе управления, крупной промышленности, технике, естественных науках, то есть там, где преобладали некоренные этносы. Что касается большинства тюркских языков, то их функционирование распространялось на сельское хозяйство, среднее образование, гуманитарные науки, художественную литературу и средства массовой информации.

Языковая ситуация в России не перестает быть одной из острых и актуальных проблем. В многонациональном государстве, каким является Российская Федерация, активное двуязычие представляет собой социальную необходимость – одно из главных условий совместного проживания и сотрудничества разноязычных народов. Однако ассимиляционные процессы пагубно влияют на языки малых народов РФ. В России из года в год сокращается доля владеющих родным языком, снижается процент тех, кто считает язык элементом этнической идентификации, особенно это заметно в городах. Если процесс потери интереса к языку своего народа будет развиваться, то это приведет к исчезновению не только языков, но и ряда народов РФ. Поэтому большинство минор