Колокольный звон в православии. Колокола на Руси: от необходимости к эстетике Когда на руси нельзя бить в колокола

* * *

Парк. Осень. Клены. Желтизна.
И дно фонтана в паутине.
И облака, как на картине,
Стоят недвижимо. И сине
С небес нисходит тишина.

Охапку листьев соберу,
Склоняясь в поясных поклонах
Неутомимому Тому,
Кто вновь их вырежет на кленах.

СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ

Это - старая улица Мира.
Золотые, родные года!
Я, как странник на пачке «Памира»,
Там остался душой навсегда.

Пусть там хаты стоят не по нити
И плетни пацанятам по грудь,
Вы на окна, на окна взгляните! -
Без решеток они. Вот в чем суть.

* * *

Крестьяне полюшко пахали,
А кто-то пил коньяк в «Астории»,
Но нас тогда уже толкали
Еще не в ад, но из Истории.
Как нынче прошлое поблекло!
Теперь нас тащат прямо в пекло.

* * *

Все говорят: «Вам все равно
Чем жив народ и жив вообще ли?»
Зла не желаю вам я, но
Хочу спросить вас: «Неужели
Так все и есть, как говорят?»
Вы мне в ответ: «Не в коем разе!»
Но шапки, шапки-то горят,
Хоть вы и сбросили их наземь.

У МОНУМЕНТА ЖЕРТВАМ
ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Над легендарною тачанкою
Плывут неспешно облака.
И ветер песнь поет печальную
В гранитных гривах. На века
Застыли кони оголтелые,
На постаменте солнца блик,
Кладу к нему букет гвоздик.
Гвоздики красные и белые...

* * *

Присмотрись, что рисует мороз
На оконном стекле? Нет, не розы
И не белые ветви берез,
А обозы, обозы, обозы...

И не сказочный рой облаков
На оконном стекле серебрится, -
То замерзших в степи мужиков
Бородатые белые лица.

РОДИНА

Болотная жижа в канаве,
Мосток в три гнилые доски.
Корова по тощей отаве
Таскает пустые соски.
Сухими пучками укропа
Увешана хаты стена...
Родная моя сторона!
Моя ты родная... Европа.

СТАРИННОЕ ОРУЖИЕ

Если натовских танков армада
Путь направит на Русь - их вина.
Выйдет старец из кельи с лампадой,
Освещающей все времена,
Оглядит все всевидящим оком,
Переглянется с миром иным -
И все танки - сколь было их скопом
Станут рылом обычным свиным.
И растащат собаки то рыло
По великой Руси: кто куда...
Кстати, что-то подобное было.
Только вот не припомню когда.

* * *

На нашей улице есть дом,
Всегда закрыты ставни в нем.
От всех нас страшно далеки,
Живут в том доме старики.
Он худ и сед, она - как тень.
Им в муку ночь, и в тягость день.
Их сын остался на войне,
В чужой далекой стороне
Песком его завеян след...
А старикам по сорок лет.

* * *

Дерутся пьяные в проулке,
Мешая с матом хриплый крик.
Прижавшись к грязной штукатурке,
На остановке спит старик.

Смеется пьяная девица,
Садясь в попутный «мерседес»,
Ее литые ягодицы
За нить подергивает бес.

На пустыре с начала мая
Идет строительство тюрьмы.
Все это жизнью называя,
Не ошибаемся ли мы?..

* * *

Духовным зреньем проникая
В глубины, скрытые от глаз,
Картина видится такая
Мне, как поэту, в сотый раз:

Тропинка в Рай вся заросла.
Хоть верьте, хоть не верьте.
Дорогу ж в ад, дорогу зла
В асфальт одели черти.

Идти по ней теперь легко,
Скользи, как по паркету.
А Рай теперь так далеко,
Как будто его нету.

* * *

Минуты свободные редки...
А надо минут пятьдесят
Идти до кургана, где предки
Сухою травой шелестят,

Где сойка птенцов своих кормит,
Где крест, так похожий на «плюс»,
Опять ненароком напомнит,
Куда я всю жизнь тороплюсь.

НА СЕНОКОСЕ

Покряхтев и поохав,
Дед отладил косу.
И шагнули мы «с Богом»
По колено в росу.
Дед столетью ровесник,
Он и тут впереди, -
Даже на спину крестик
Сбился с впалой груди.
Так и шли мы, к полудню
Я чуть ноги волок.
И, признаюсь, не помню,
Как упал на валок...
Высоко в поднебесье
Уходил в облака
«Миг», похожий на крестик
Моего старика...

СХОДСТВО

Деда ратная дорога
Дыбом встала, как змея...
Дед мой тем похож на Бога,
Что его не видел я.

* * *

Я гляжу на стожки, на болотину,
На курган у реки, на поскотину.
И сильнее, чем прадед и дед,
Я люблю свою малую родину...
Потому что большой уже нет.

* * *

Весна еще весной осталась
Везде: и в поле, и в лесу.
Но больше всех ее досталось,
Взгляните, детскому лицу.

Когда цветет оно улыбкой,
Оно как будто бы поет.
Поет и жизни нашей зыбкой
Весь смысл бесценный придает.

СИЛА МОЛИТВЫ

Я у иконы Иисуса
Молясь, смахнул слезинку с уса
И беса стер с лица земли -
Осталась вмятина в пыли.
Пусть бесам имя легион -
На одного стал меньше он.
Ходил по храму юный служка
Прямой и тонкий, как свеча.
А за моей спиной старушка
Молясь, рыдала... в три ручья!!!

* * *

Весна всегда под утро
Приходит с теплым ветром,
Приходит как-то смутно,
Почти что незаметно -
Как в дали полевые
Рассветная полоска,
Как женщина впервые
Приходит в сон подростка...

* * *

Разгулялась бесовщина,
Заколдобила наш путь.
«Догорай, моя лучина!» -
Так и тянет затянуть.

Но махнуть на все рукою
И отправиться в кабак -
Легче легкого, не скрою,
Но теперь не будет так.

ПОЛНОЛУНИЕ

Сегодня полная луна,
А жизнь, увы, пустая.
Во всяком случае, моя.
Хотя не без креста я.

Никто не станет возражать,
Что я при русском деле:
Стараюсь душу удержать
В ей надоевшем теле.

* * *

Мне любого знамени дороже
Над хатенкой бабкиной дымок,
Пахнущий квашнею и порошей,
Вьющийся вдоль всех моих дорог.

Пусть звучат любые укоризны
Страстью и пристрастием греша.
Только духом Бога и Отчизны
Вечно преисполнена душа.

ПРИЗНАНЬЕ

Я жертва дьявольской эпохи,
И рай не светит мне, увы.
Но я пишу. Пишу о Боге
В надежде, что спасетесь вы.

Признанье это иль призванье?
Но да продлятся ваши дни!
А человеческое знанье
Незнанью полному сродни.

И потому я не трясусь:
Быть может, с вами и спасусь.

Первое появление колоколов относится к глубокой древности. Изготавливать колокола и пользоваться ими начали ещё в Древнем Египте. На Востоке колокола были известны в Китае и Японии. Правда в те времена колокола были совсем небольших размеров и клепались из листового железа, а затем из листовой меди и бронзы.

Первое применение колоколов в христианском богослужении церковное предание относит к свт. Павлину, епископу Ноланскому (353–431).

Откуда форма?

Легенда гласит, что во сне епископ Ноланский Павлин видел ангела с колокольчиками, издававшими дивные звуки. Полевые цветы колокольчики подсказали ему форму колоколов, которые и были употреблены при богослужении.

Первые на Руси

Первые колокола на Руси появились с принятием христианства. Первое летописное упоминание о колоколах на Руси относится к 988 году, то есть во времена Крещения Руси. О русских мастерах колокольного дела впервые упоминается в летописи под 1194 годом. В начале XII века русские литейщики имели свои мастерские в Киеве. Как правило, древнейшие русские колокола лились небольшими и совершенно гладкими.

Колокол как необходимость

В отличие от городов Западной Европы, в которых существовала большая концентрация жителей, и потому часто издавались запреты звонить в часы отдыха, а также регламентировалось количество колоколов при каждой церкви, в России с ее необъятными просторами и значительной удаленностью селений друг от друга была острая необходимость в таком инструменте, который мог бы быстро оповестить большое количество людей в широкой округе. Поэтому‐то на Руси и стремились отливать крупные колокола с низким сильным звуком, который был бы слышен очень далеко.

Протоиерей Константин Харитошкин. Зачем нужен колокольный звон?

«Колокольный звон, несомненно, появился как практическая вещь. Не у всех были часы, а колокольный звон в монастырях, и храмах, в нужное время, созывал на общую молитву людей, чтобы вся округа слышала. Не мог крестьянин бросить свое дело, но он останавливался, молился, вспоминал о Святой Троице, восславлял Господа и дальше работал. Колокольный звон нужен для созидания».

Колокола как история

После нашествия татаро‐монголов колокольное дело в Древней Руси сошло на нет, и возобновилось только в XIV веке, когда Москва стала центром литейного дела. Тогда мастера отливали совсем небольшие колокола, которые по весу не превышали нескольких пудов.

Новая страница в истории колокольного дела в России началась во второй половине XV века, когда в Москву прибыл итальянский инженер и строитель Аристотель Фиорованти. Он устроил пушечный двор, где лили пушки и колокола. В начале XVI века русские мастера с успехом хорошо освоили литейное дело и даже превзошли во многом своих иноземных учителей. В это время сформировался особый тип русских колоколов, система креплений, особая форма и состав колокольной меди.

При царе Иване Грозном и его сыне Феодоре колокольное дело в Москве быстро развивалось. Здесь отливали колокола чуть ли не для всей Руси. Продолжало развиваться это ремесло и при Борисе Годунове.

Из воспоминаний путешественников, посещавших Москву: «Шум поднимался такой, что друг друга нельзя расслышать».

Смута начала XVII века притормозила на некоторое время литейное дело, но при первых Романовых это искусство вновь возродилось. Мастерство изготовления колоколов развивалось и крепло, постепенно обогнав в этом Западную Европу. Для литья колоколов уже не приглашали иностранцев. Известными русскими мастерами этого времени были: Проня Феодоров, Игнатий Максимов, Андрей Данилов и Алексей Якимов. В это время русские мастера отливают огромные по размерам колокола, поражающие своими размерами даже известных иностранных мастеров.

Колокол как величина

В начале XV века появилась возможность отливать колокола большого размера в достаточном количестве. Самым ранним из сохранившихся колоколов этого времени принято считать колокол 1420 года. Он находится на колокольне Свято‐Троицкой Сергиевой Лавры. Колокол называют «Никоновский» или «Чудотворцев». Он имеет довольно необычную форму, однако до сих пор участвует в звонах. До начала XVII века московские мастера подписываются на колоколах, как «пушечный литец» или «пушечник». Именно такая надпись сохранилась на колоколе 1488 года из Пафнутьево‐Боровского монастыря.

Особое место среди всех русских колоколов занимают ростовские звоны. Самый большой «Сысой» весил 2000 пудов; «Полиелейный» 1000 пудов, затем колокол «Лебедь» весом 500 пудов, отлитый в 1682 г. Всего колоколов на звоннице ростовского кремля 13.

В 1622 г. был отлит колокол «Реут» весом в 2000 пудов, «Царь колокол» и колокол Савино‐Сторожевского монастыря весом 2125 пудов. А один из предшественников «Царя‐колокола », отлитый в 1654 г. при царе Алексее Михайловиче, весил около130 тонн и был слышен за 7 верст.

В первые годы царствования Петра I колокольное дело отошло на дальний план. Более того, по указу царя, из церквей изымались колокола для нужд армии. Из колоколов были отлиты две сотни пушек. Позже колокольное дело успешно возобновилось. Русские мастера продолжили лить колокола больших размеров.

Один из таких - «Царь колокол». Над ним трудился замечательный русский мастер Иван Маторин с сыном. Подготовительные работы затянулись надолго. Но когда всё было готово к отливке, в Москве случился пожар, который охватил и Кремль. Загорелись деревянные постройки над литейной ямой. При тушении огня от сильного перепада температур колокол дал 11 трещин, и от него откололся кусок весом 11,5 т. Пользоваться таким колоколом было уже нельзя. И он стал никому не нужен. Почти 100 лет колокол находился в земле, и только в 1834 году его подняли из земли и установили на гранитный пьедестал под колокольней.

Священник Владимир Зинчик о значении колокольного звона:

Не случайно богослужение начинается с колокольного звона, сопровождает ход богослужения и заканчивает богослужение. И тем самым, подчеркивается вся важность колокольного звона. В колокольном звоне присутствует особое миссионерское значение, а звонари, которые и обучаются и которые звонят на колокольне, они как раз непосредственно являются участниками этого миссионерского служения нашей Церкви.

Колокола как традиция (виды колокольного звона)

Колокола были единственным музыкальным инструментом, используемым в православном богослужении. К тому же они были вообще единственным на Руси монументальным инструментом, а потому использовались очень разнообразно.

Становление и развитие колокольного звона, как музыкального искусства неотрывно от древнерусской певческой традиции. Ранний ее опыт — знаменный распев — был одноголосным.

Но позже выделились группы колоколов, которые выполняли самые разные функции в «колокольном оркестре» (такое деление сохраняется до сих пор). Самые маленькие колокола именуют дискантами или зазвонными. На них исполняют мелкие ритмические фигуры. Самые крупные - басовые колокола - задают темп звону и создают его основу, средние колокола или альты ведут мелодию.

На основе канонических традиций, на Руси сложилась разветвленная жанровая система звонов: будничные, постные, водосвятные, свадебные (или разгонные), встречные и, конечно, праздничные, среди которых великие, средние, красные. Красные звоны требуют большого состава колоколов, которыми располагают, в основном, кафедральные соборы, Лавры и крупные монастыри.

Колокольный звон в России всегда имел местные особенности. По‐разному звучали звонницы на Севере и в Поволжье.

Удивительные по красоте звоны были рождены местными традициями: в XVII‐XVIII веках в Ростове Великом сложились Ионинский, Егорьевский, Акимовский звоны, несколько позже - Ионафановский, в Суздале - Ефимьевский, на Валдае - рябиновый. Колокольные церковные звоны прошли длительный путь развития, вобрав в себя весь опыт народного творчества. К началу ХХ столетия каждый регион России, каждая епархия имели свою сложившуюся каноническую систему звонов в рамках общерусской традиции.

Илья Дроздихин, руководитель Московской Школы Церковных Звонарей. Из интервью порталу www. Колокола. com :

Пасха - самый большой праздник в православной Церкви. У этого праздника существует специальный пасхальный звон. По традиции, на Пасху и на светлой седмице, неделе, которая следует после Праздника, любой православный христианин может подняться на колокольню и прославить воскресшего Спасителя звоном в колокола. В народе это время называют звонильной неделей или временем рождения звонарей.

Колокола как искусство

Как и народная песня, колокольные звоны всегда создавались в устной традиции, в процессе коллективной работы. В устном исполнительстве они развивались и видоизменялись. Талантливых звонарей у нас было много, русское искусство колокольного звона передавалось из поколения в поколение. Народ был творцом звонов, поэтому мы с полным правом можем говорить, что колокольные звоны — музыкальный эпос народа.

Именно поэтому колокольный звон и стал основой для величайших музыкальных эпосов, написанных русскими композиторами от Мусоргского до Бородина, и главным героем в памятниках исторической литературы.

Из былины о Василии Буслаеве:

Как тут старчище Андронище

Навалил на плечи на могучие

Монастырский медный колокол,

На велик колокол — в девяносто пуд,

Да идет на речку Волхов, на тот Волхов мост,

Колокольным языком сам подпирается,

Ин Калинов мост да подгибается…

Колокольный звон для поэтов и композиторов был не только иллюстрацией, бытовым фактом. Здесь уместно привести выражение академика Асафьева: «Звон как колорит атмосферы» — той музыкальной атмосферы, которая когда‐то с детства окружала русского человека, воспитывала его музыкальный вкус, музыкальное чувство». Колокольный звон — это буквально музыкальное оформление России.

Протоиерей Алексей Ладыгин о колокольном звоне:

Возрождаются и храмы Божии, а паче всего возрождается колокольный звон. Потому что мы не можем себе представить нашу Православную Церковь без колоколов. Которые своим мелодичным звоном, переливанием не только призывают верующего к богослужению, к началу молитвы, но, конечно, которые внутренне вдохновляют человека, потому что связывают его с небом, открывают ему многообразие христианской православной жизни.

Колокола звонят не только по ушедшей любви. Уже больше 10 лет как из аллегории они превратились в частичку нашей реальной жизни. И извещают о том, что дорога к храму открыта для всех. И пора подумать о спасении собственной души.

Путь к вере у каждого из нас свой. Так и Людмила Толпекина из Истры однажды пришла в церковь Крестовоздвижения. А получилось, что осталась в ней навсегда.

Она поет в церковном хоре. И является одной из немногочисленных представительниц слабого пола, кто работает в храме звонарем.
Из всех звонов на земле колокольный ни с каким другим не спутаешь. Это совсем не тот звон, про который не знаешь, где он. С церкви, прямиком с колокольни! Звонарь храма Крестовоздвиженья Людмила Толпекина "свои" колокола отличит из тысяч, а может, и миллионов других. Но ни тысяч, ни миллионов в России пока не наберется. Звонарь по нынешним временам - профессия редкая. А уж женщина в их дружных рядах - и подавно.

Первый раз на колокольню я поднялась 2,5 года назад, - говорит Людмила Владимировна. - Всех желающих сюда пускают только на Светлую Седмицу, сразу после Пасхи. Колокола в эту неделю "работают" каждый день. Попробовала позвонить, вроде что-то получилось. Потом уже начала ходить с сыном Сашей. Раньше я ему помогала осваивать профессию, теперь - он мне.
Поначалу Людмила Владимировна советовала Саше на колокольне закладывать уши ваткой. Это снизу звук льется, как песня. А наверху все дрожит от набата - неровен час, глухим можно стать.

Потом сведущие люди подсказали: за сотни лет ни один звонарь не оглох на колокольне. Наоборот, был случай, когда туда поднялся глухой - некому было звонить, а миг был самый что ни на есть ответственный - и при первых же ударах колоколов он стал... слышать!

С того времени ни Людмила Владимировна, ни Саша уши не закладывают. На все воля Божия.

А со "сведущими людьми" главный звонарь истринской церкви Крестовоздвиженья познакомилась в Москве, в центре колокольного звона. Учатся там будущие звонари три месяца и по окончании получают специальный диплом. Ну так вот, на теоретические занятия по музыкальной грамоте (два раза в неделю) Людмила Владимировна, как правило, не ездила. У нее самой музыкальное образование, и она преподает в музыкально-педагогическом колледже в Истре.

А вот опыт и практика, которые великое дело... С учителем ей крупно повезло: Виктор Григорьевич Шариков прошел с ней все "азы", "буки" и "веди".
- Колокол как человек, - говорит она. - Его крестят при литье, благословляют, как нас с вами, на работу. И даже дают имена или прозвища. В Ростове Великом есть Сысой, Баран (за особое "блеяние"), Козел, Лебедь - у него очень нежное звучание. Не все знают, что, когда в Угличе погиб царевич Дмитрий и церковь об этом сообщила набатом, Иван Грозный приказал наказать тот колокол. Его, как человека, высекли, вырвали у него язык и отрезали уши - приспособления, на которых он крепится.
Воскресная служба в храме заканчивается. И нам самое время посмотреть Людмилу Владимировну, так сказать, в деле. По очень крутой лестнице взбираемся на колокольню. Вспоминаются слова Толпекиной, которые ей, в свою очередь, сказал наставник: "Звонари никогда не глохнут. Но умирают они, как правило, от болезней ног". Лестница такая крутая, что взобраться наверх совсем непросто. А если учесть, что подниматься приходится в любую погоду - и в снег, и в ветер, - становится понятно, почему им нужно беречь ноги.

С высоты птичьего полета открывается прекрасная деревенская панорама: особняки новых русских, разбросанные по полям скирды сена и даже просматривается Ново-Иерусалимский монастырь. Точная копия того, что находится на Святой земле, на Голгофе. Только еще не достроенного аж с времен XVII века.

На звоннице висят девять разных колоколов. В центре главный из них - Благовест, он самый большой и массивный. Немного ему уступает Полиелейный.
Как минимум колоколов тут могло бы быть раза в три больше. Но и этим девяти прихожане храма безмерно рады. Приобретены они были благодаря энергичной деятельности настоятеля храма отца Константина. Ведь колокола по нынешним временам большой дефицит. В том же Истринском районе сегодня восстановлены почти все церкви (а их десятки!), а вот колокола имеют только три-четыре звонницы. И самый мелодичный звон - в Крестовоздвиженском.

В церкви, как и в жизни, скупой платит дважды. Тонкий музыкальный слух Людмилы Владимировны нередко слышит в Москве или Подмосковье не колокола, а как бы звон маленьких кастрюлек.

Нет, здесь колокола, как и положено, чисто из бронзы и отлиты в разных концах государства великого!

Пора звонить, - как-то по-житейски просто говорит Людмила Владимировна. - А то батюшка будет сердиться.

Как пианист, кладет на клавиши свои руки, так же пластично она начинает нажимать и дергать за веревочки, которые соединены с языками всех колоколов. Те вздрагивают, и тихое село заполняют разные по высоте звуки.
Периодически ногой она нажимает педали внизу, и в общей радостной гамме звучат мощные удары Благовеста и Полиелейного. Сначала колокольня, а затем вся округа наполняется торжественным звоном, извещающим об окончании воскресной службы. Дотрагиваюсь до корпуса Благовеста: он вибрирует и, кажется, дышит, как человек. "Благовест, - поясняет она, - как биение сердца. Только он должен ударять намного реже".

Никакими словами не передать музыку этого набата. Сердце постепенно наполняется радостным ожиданием, прихожане внизу, как по команде, снимают шапки и крестятся. Продолжительность одной "мелодии", по церковным канонам, 5-7 минут. Потом короткая пауза - и опять колокола оглашают окрестности. Так происходит 3-4 раза. При Крестном ходе нужно звонить беспрерывно минут 30.

Чтоб была полная музыкальная гармония, язык должен ударять только в одно место колокола - иначе тембр звучания будет меняться. Вообще, настройка колоколов - особая наука. В морозы по ним нельзя сильно бить: если появится трещина, колокол потеряет голос.

Строго говоря, конкретной мелодии у звона не должно быть никакой - грех что-то копировать или чему-то подражать. С другой стороны, если начнешь беспорядочно тарахтеть, то распугаешь ворон, а вот у прихожан вряд ли вызовешь положительные эмоции.

Тут свои таинства, которые словами не передашь. Когда в православие пришли колокола, церковные звоны нотами не записывались. Искусство это передавалось от наставника ученику и так далее. При коммунистах церковь подвергалась гонениям, и говорить о какой-то преемственности в профессии звонаря не приходится. После революции большевики первым делом уничтожали колокола. Ведь в начале прошлого века сотовых телефонов не было, именно колокола доносили до деревень информацию "во дни торжеств и бед народных".

Сегодня все собирается по крупицам, с чистого листа - и сразу переводится на ноты. У звонарей есть специальные пособия, которые помогают им в работе. Но главное все-таки - музыкальный слух, координация движений, чувство ритма и само состояние души.

Например, Людмила Владимировна, когда звонит, напевает про себя какую-нибудь Иисусову молитву ("Без молитвы ни одного дела не сделаешь") и в такт ключевым словам бьет по Благовесту, Полиелейному или трезвоном.

Ну, например, - говорит она и снова начинает звонить, - "Господи Иисусе Христосе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную..." А на Светлую Седмицу мне помогает церковная песня:

Повсюду благовест гудит,
Из всех церквей народ валит,
Заря глядит уже с небес,
Христос Воскрес, Христос Воскрес...
- Часто, - заканчивает Людмила Владимировна, - напеваю 50-й псалом или наши церковные песни "Богородице, дево, радуйся", "Символ веры", "Да исправится молитва моя"...

Даже в православии колокольный звон не везде одинаков. На священной горе Афон в Греции до сих пор, как много веков назад, по колоколам бьют не металлические языки, а деревянные постучалочки, которые называются била. Звук получается довольно мелодичный.

Звонарь церкви Крестовоздвиженья хотела бы лично послушать тех звонарей, но на священную гору Афон, как известно, женщин и близко не подпускают. Но Людмила Владимировна не особенно расстраивается. Ведь, как говорят наши церковные иерархи: "Звуки клепала напоминают неясные и смутные предсказания пророков. А стройная игра колоколов говорит нам о евангельском благовестии".

Кто-то из французских классиков сказал: "Вы оставили меня у ворот церкви, а я вдруг оказался на колокольне". Речь, конечно, о карьере скорее не церковной, а мирской. Быть на колокольне - значит быть наверху, на гребне, так сказать, жизни.
В нашей жизни чаще случается наоборот. Хотя православные храмы и имеют свои вековые традиции по части колоколен, работа звонаря с давних времен почему-то считается самой непрестижной. Как и в старые времена, так и сегодня, если в храме имеются колокола, но нет штатного звонаря, то звонят в них с одинаковым успехом (и без всякого вкуса) и пономарь, и псаломщик, и спившийся дьячок.

Ни Людмила Владимировна, ни ее сын Саша на это нисколько не обижаются. Они делятся своими профессиональными секретами с молодежью - на тот пожарный случай, чтоб могли подменить. Но юное поколение, получив несколько первых уроков, скоро к ним остывает.

Напрашивается резонный вопрос: ну а как с этим делом там, на Западе? "Там" в колокольной епархии остались на примитивном сигнальном уровне, а сам звонарь давно заменен электрическим мотором с кнопкой. Как иностранцы не способны понять загадочную русскую душу, так же они не могут постичь тайну нашего колокольного звона.

Например, после революции колокола Даниловского монастыря каким-то образом оказались на звоннице Гарвардского университета в США. После чего в местной газете появилась статья "30 тонн металла и ни одной ноты". Американцы не понимают, зачем нужны металлические гиганты, если на них, допустим, нельзя сыграть "Славься, Америка!".

Да, это чисто по-русски: радуясь - горевать, а горюя - радоваться.

Впервые на Руси колокола зазвучали при великом князе Владимире, сразу после принятия нашим народом православия. Но особого распространения они тогда не получили.
Царь Иван Грозный придавал колоколу огромное символическое значение. Присоединять своенравные княжества, защищать страну от монголо-татарского нашествия - было делом, мягко скажем, сложным. Приходилось эти княжества завоевывать. Из покоренных Нижнего Новгорода, Пскова, Рязани наряду с особо чтимыми иконами в Москву вывозились вечевые колокола.
Символы независимости и народовластия оказывались на колокольне Ивана Великого в столице, она зазвучала голосами вечевых колоколов из различных княжеств, символизируя тем самым единение Руси.

До наших дней сохранилось достаточно много статей и изданий с описаниями технологий тяжелого цветного, в том числе и колокольного, литья. Однако основная проблема состоит в том, что тайны ремесла старых русских литейщиков так и остались тайнами. Сейчас приходится снова изобретать, экспериментировать, создавать что-то новое.

Главное достоинство колокола - его благозвучие. Несмотря на то что существуют различные правила постройки, отлить колокол в требуемый тон и нужного веса нелегко.

Колокол не музыкальный инструмент, а церковный, священный предмет, "звонкая икона", "умозрение в звуке". Поэтому колокольные звоны напрямую зависят от статуса церковной службы. Колокола бывают праздничные, воскресные, простодневные или будничные.

Тот звон, который мы слышим сейчас, появился в конце XVII века. Еще в середине века приходилось раскачивать колокол, а не язык, как стало позже. В описании архидиакона Павла Алеппского приводится наблюдение, что для раскачивания четырехтысячепудового колокола требовалось 30 юношей. Колокольно-звонарское дело находилось в те времена под особым вниманием и опекой государственной и духовной власти в России. С конца XVI по XVIII век практически во всех крупных городах, в больших монастырях и кафедральных соборах росли колокольные собрания, совершенствовались и пополнялись колокольные подборы, отлаживалось мастерство звонарей.

Колокольный звон - часть богослужения, и он должен возвышать дух человека. Каждая мелодия предназначена для определенного события. Благовест, трезвон, перезвон, перебор... В дореволюционной России практически каждый человек знал: звонит благовест - началась служба, заливается трезвон - праздник большой, ликование (трезвон за приятный "голос" любили очень, прозвали красным, красивым то есть). Перебор звучит - кто-то ушел в мир иной, поэтому звонят от малого колокола к большому, символизируя человеческую жизнь в ее развитии, взрослении, а в конце ударяют во все одновременно, оповещая о прерывании земного бытия.
Звон никого не раздражал. Напротив, если слышал человек благовест во время работы, то благоговейно крестился и с новыми силами принимался за труды свои тяжкие. Если же колокол будил, он воспринимал это как благословение свыше, веря, что наступающий день принесет удачу.

Любим и постоянно читаем журнал "Русский Дом", в котором черпаем надежду на возрождение мощи России и ее духовного ядра - Русской Православной Церкви.

Однако были удивлены и раздосадованы помещенной в 3-м номере журнала за 2001 год статьей "Осторожно: плоские колокола!", о возрождении нашего православного звона и роли в нем бил (клепал).

В статье упоминаются слова Святогорца (одного из монахов русского Свято-Пантелеимонова монастыря, написавшего свою книгу в 1890-х годах), а Святогорец в своем письме действительно говорит о том, что звуки бил напоминают пророков Ветхого Завета, а звуки колоколов - Благовестие Евангелия и добавляет: подобно тому, как Ветхий Завет согласен во всем с Новым, так и звуки бил, переходящие затем в звон колоколов, напоминают об этом согласии.

Еще никто не отменял действующий сегодня Устав богослужения (Типикон), в котором предусмотрено использование для звона 4 видов инструментов: малое (ручное) деревянное било, большое деревянное било, металлическое било (клепало) и колокола. Причем Устав не указывает их количество, формы и материал, не противопоставляет, а, наоборот, согласовывает их гармоничное совместное применение в соответствии с торжественностью.

Именно поэтому многие монастыри и храмы, возрождая сегодня у себя православный звон, стараются сделать это с учетом требований Типикона и традиций, существовавших в России сотни лет. А традиции таковы, что била существовали на Руси с ее Крещения и до революции 1917 года. История их использования делится на три этапа:

1. До ХV века на Руси в церковном звоне храмов применялись только била. Это было вызвано, в частности, отношением православного народа к колоколам как к чужеродным инструментам. Вспомним хотя бы преподобного Антония, одного из основателей Киево-Печерской Лавры, который после возвращения со Святой Горы Афон писал: "В било звонят по ангелову внушению, в колокола латыняне звонят". Первые колокола в основанном прп. Сергием Радонежским Свято-Троицком монастыре появились лишь через 30 лет после его кончины.

2. С началом объединения Руси вокруг Московского княжества великие князья и цари стали усиливать Русскую Православную Церковь, борясь за ее независимость от Константинополя, строя новые храмы и монастыри, развивая колокольное дело и т.д. Колокола стали все чаще использоваться в церковном звоне, заменяя била. Но даже в середине ХVII века большая часть русских храмов и монастырей имела только била. И это не случайно, ведь бронза была дорогостоящим дефицитным материалом.

3. Только с началом массового производства колоколов в петровские времена началось быстрое замещение бил. Но била применялись в России совместно с колоколами вплоть до революции (Новоиерусалимский монастырь, Киево-Печерская Лавра и др.) и особенно в старообрядческих приходах Сибири, Алтая и некоторых районах Центральной России.

Начав возрождать забытые традиции православного звона в нашей стране в 1980-х годах, мы сперва вспомнили о колоколах, а затем уже о билах. Хорошим примером в этом плане служат обители Святой Горы Афон, Болгарии, Сербии и других православных стран, где не было такого погрома церквей, как в России, и где била и колокола совместно участвуют в церковных звонах. Там уже сотни лет используются металлические била в виде железных плит, дуг, сковородок и т.п. Они часто плохо звучат, ржавые, оббитые, но менять их на новые никто не собирается.

Плоские била сравнительно легко могут быть изготовлены с любой тональностью и тембровой окраской звука. Вот почему "плоские колокола" стали часто применять в оркестрах, театрах и т.д. для воспроизведения колокольных звонов.

Почему же храмам и монастырям не иметь такие била для православного звона, они ведь легче и дешевле бронзовых классических колоколов в десятки и сотни раз! Более того, они певучее и прочнее обычных колоколов; меняя вес и материал молотков, место удара, звонарь имеет больше возможностей для создания различных композиций звонов. Била могут использовать как с обычными колоколами, так и самостоятельно, без них. Нарушается ли при этом Устав богослужения? Думается, нисколько. Ведь было время, когда колокола заменяли била, теперь била возвращаются в православный звон. И это прекрасно!

С уважением,
Виктор Григорьевич Шариков,
руководитель Московского колокольного центра;

Иерей Игорь Капреллянц,
настоятель Смоленского храма,
с. Воронино Московской епархии

«КОЛОКОЛА ЗЕМЛИ РУССКОЙ. Из глубины веков до наших дней» – так называется книга Владислава Андреевича Горохова. Вышла она в Москве в 2009 году в издательском доме «Вече». Книга относится к разряду духовно-просветительской литературы и для широкого круга читателей вряд ли предназначена. Это научное исследование о создании колоколов, о колокольном деле, о его истории, о судьбе знаменитых мастеров колокольного звона, о мастерах-литейщиках и о многом другом, прямо и косвенно касающемся литья и истории колоколов. Читать книгу не очень просто – это отнюдь не художественная литература. Но в ней содержится масса очень интересных сведений о русском колокольном звоне. Некоторые из них я приведу в этой публикации. Читать её можно под суздальский колокольный звон.

Колокола. История

Когда впервые колокол пришёл на Русь и почему так называется?

Учёные до сих пор спорят об этимологии слова. Есть в греческом языке слово «калкун», в некоторой степени созвучное слову «колокол», оно означает «било». В том же греческом языке глагол «kaleo», переводится как «звать». Крик в древнеиндийском языке – «kalakalas», а в латинском – «kalare». Все они в той или иной степени созвучны и объясняют дохристианское предназначение колокола – созывать людей. Хотя скорее всего, слово «колокол» берёт начало от славянского «коло» – круг. От этого же обозначения происходят другие слова, например – «колобок», «коловорот». Есть и астрономические понятия с этим же корнем – «коло солнца», «коло луны». Поэтому понятие «коло – кол» можно объяснить как окружность в круге – «коло-кол».

Правда, президент Российской академии наук с 1813 по 1841 год А.С.Шишков в «Кратком азбучном словаре» описывает происхождение слова «колокол» от слова «кол» и объясняет, что в древности для извлечения звука ударяли медной жердью, называемой «кол» о другую такую же жердь – «кол о кол». Созвучие и правда очевидно, но не все слова в русском языке произошли от простого созвучия и слияния нескольких определений.

Доподлинно неизвестно когда впервые люди стали использовать колокола. Вряд ли в дохристианские времена. Упоминания о них в летописях датируются XII веком. Есть запись о колоколе в Путивле, от 1146 года, во Владимире-на-Клязьме в 1168 году. А знаменитый вечевой колокол в Великом Новгороде впервые упомянут в 1148 году.

Колокола. Из какого металла отливали

Из чего делали колокола? Понятно, что из колокольной бронзы – сплава меди и олова. Многие считают, что для чистоты звука в сплав добавляли драгоценные металлы. Ничего подобного! Наоборот, для достижения лучшего звучания в колоколе не должно быть никаких примесей – лишь медь и олово, причём в следующем соотношении – 80% меди и 20% олова. В сплаве для изготовления колокола допускалось не более 1, максимум – 2% естественных примесей (свинец, цинк, сурьма, сера и другие). Если же состав примесей в колокольной бронзе превышает допустимые два процента, звук колокола значительно ухудшается. С колокольной медью всегда были трудности. Ведь процентное отношение примесей точно никто не знал, химического анализа ещё не существовало. Интересно, что в зависимости от величины колокола мастер увеличивал или уменьшал соотношение олова. Для небольших колоколов олова добавляли больше – 22-24%, а для крупных – 17-20%. Ведь если в сплаве больше олова, звук будет звонче, зато сплав будет хрупким и колокол легко может разобиться. В старые времена понижали процент олова для гарантированной прочности колокола.

Что касается золота и серебра, то этими металлами нередко золотили или серебрили поверхности колоколов, делали надписи, изображения. Известен колокол, который сплошь покрыли серебром. А иногда серебряными колоколами называли те, в составе которых было много олова – сплав в этом случае получался светлым.

Чтобы подчеркнуть удивительный звон колокола или ансамбля колоколов говорят, что у них “малиновый звон”. Оказывается, это определение никакого отношения к ягоде не имеет. Происходит оно от названия города Мехелен, что находится в той части Бельгии, что в старину называлась Фландрией. Французское название города – Malines (Мали́н), именно там в Средневековье разработали оптимальный сплав для литья колоколов. Потому и у нас приятный по тембру, мягкий, переливающийся звон стали звать по звону из города Малина – т.е. малиновым звоном.
Уже к XVII веку Мехелен стал центром колокольного литья и колокольной музыки в Европе, и по сей день остаётся таковым. Знаменитые карильоны делают именно в Малине. В России первый карильон услышали благодаря Петру I, царь заказал его в Южных Нидерландах и его звон соответствовал мехеленскому (малиновому) стандарту.

Имена колоколов

А сколько же колоколов было на Руси? Или, хотя бы в Москве? По сведениям шведского дипломата Петра Петрея, который написал «Историю о великом княжестве московском» в столице государства в XVII веке было свыше четырёх тысяч(!) церквей. В каждой – от 5 до 10 колоколов. А норвежский писатель Кнут Гамсун на рубеже XIX – XX веков пишет:

«Я побывал в четырёх из пяти частей света. Мне приходилось ступать на почву всевозможных стран, и я повидал кое-что. Я видел прекрасные города, громадное впечатление на меня произвели Прага и Будапешт. Но чего-либо подобного Москве я никогда не видел. Москва – это нечто сказочное. В Москве около 450 церквей и часовен. И когда начинают звонить в колокола, то воздух дрожит от множества звуков в этом городе с миллионным населением. С Кремля открывается вид на целое море красоты. Я никогда не представлял себе, что на земле может существовать подобный город. Всё кругом пестрит красными и золочёными куполами и шпилями. Перед этой массой золота в соединении с ярким голубым цветом бледнеет всё, о чём я когда-либо мечтал».

В старину, да и теперь, большие звучные колокола получали собственные имена. Например – «Медведь», «Господарь», «Гуд», «Переспор», «Неопалимая Купина», «Георгий», «Сокол». Некоторые, напротив, получали обидные клички: «Баран», «Козёл», «Беспутный» – так народ именовал те колокола, что диссонировали с звучанием общего ансамбля звонницы.

Колокола на колокольне и звоннице

Интересно, что звучание подбора, то есть группы колоколов зависит от того, где они расположены.

Суздаль. Колокольня Смоленской церкви

Необходимо, чтобы вес колоколов равномерно распределялся на несущих конструкциях звонницы во избежание перекоса. Обычно колокола развешивают, увеличивая их вес справа налево от помоста звонаря.
Выяснилось также, что оптимальной для благозвучия является шатровая колокольня с опорным столбом посередине. Самый большой колокол (или пара больших) размещают по одну сторону столба, все остальные – по другую. Колокола подвешивают на брусьях, которые одновременно служат опорой для основания шатра, иногда их располагают на специальных балках.

Суздаль. Кремлёвская часобитная башня.

Почему же в некоторых храмах и монастырях строят колокольни, в некоторых – звонницы? Колокольни удобны с точки зрения размещения колоколов на разных ярусах. В них можно поместить много разных колоколов. И звук с колокольни распространяется равномерно, во все стороны. Со звонницы звучание подбора с разных сторон слышно по-разному. Но на них удобно добиться слаженности звучания. Ведь на разных ярусах колокольни звонари не видят друг друга, тогда как на звоннице они стоят рядом и ансамбль колокольного звона звучит слаженно.
На Русском Севере, где селения редки а расстояния огромны, колокольни старались располагать таким образом, чтобы звук от одной из них был слышан на другой. Таким образом колокольни «переговаривались» друг с другом, передавали вести.

Мастера колокольных дел

Благозвучный перезвон колоколов зависит не столько от их расположения. У каждого из них есть свой родитель – мастер, который их сделал. Есть мнение, что старые колокола звонили лучше, звон у них был серебряный, малиновый. Но нужно знать, что древние мастера тоже ошибались. У них под руками не было пособий и технических методик. Всё делалось методом проб и ошибок. Порой приходилось не раз переливать колокол. Опыт и умение приходили со временем. История донесла до нас имена знаменитых мастеров. При царе Борисе Годунове жил литейщик, которого больше помнят как создателя знаменитой в Москве. Но он был известен и как колокольных дел мастер. Звали его Андрей Чохов. До наших дней дожили четыре его пушки и три колокола. Колокола висят на Успенской звоннице Московского Кремля. Самый большой из них зовут «Реут». Он весит 1200 пудов, отлит был в 1622 году. Там же есть и два небольших колокола, отлитые годом ранее.

Соборная площадь Кремля. Успенская звонница и колокольня Иван Великий

Знаменит был и мастер-литец Александр Григорьев. Жил он при царе Алексее Михайловиче. Колокола его работы предназначались для самых знаменитых храмов. В 1654 году он отлил 1000-пудовый колокол для Софийского собора в Новгороде. Годом позже – 187-пудовый, набатный на Спасские ворота Кремля. Ещё через год – колокол весом в 69 пудов для Иверского монастыря на Валдае. В 1665 году 300-пудовый для Симонова монастыря в Москве и в 1668 – для Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде, весом в 2125 пудов. К сожалению, не один из них не сохранился.

Знаменитой была и династия литейщиков Моториных. Родоначальником её был Фёдор Дмитриевич. Его дело продолжили сыновья Дмитрий и Иван, внук Михаил. В истории колокольного дела Иван Дмитриевич считается самым выдающимся мастером. Его колокола звонили и в Троице-Сергиевой лавре, и в Киево-Печерской. Для последней он отлил самый главный колокол весом в 1000 пудов.

Царь-колокол в Москве

Колокольные артели и заводы

На смену мастерам-одиночкам пришли целые артели, а потом – заводы. На всю страну славился завод П.Н.Финляндского. Открылся завод в Москве в конце XVIII века, когда литейное производство в самом городе, на Пушечном дворе держать более стало опасно. На его заводе выполняли заказы на отливку колоколов из Парижа, Сан-Франциско, Афона, Иерусалима, Токио и других стран. Отливали колокола и для храма «Спас на Крови». А когда сам хозяин появлялся на Сухаревке и покупал бронзовый лом, то в Москве знали – скоро колокол отливать будут. Пора слухи распускать. И ходили по златоглавой удивительные небылицы – что в Москва-реке кита поймали, что Спасская башня провалилась, да что на ипподроме жена швейцара тройню родила и все с жеребячьими головами! И все знали – у Финляндского колокол льют, а чтобы звук будущего новорожденного чище и звонче был, надо небылиц побольше наплести, вот и старались.

Славился также завод Михаила Богданова. Делали они и маленькие поддужные колокольчики и нередко на заснеженных дорогах «однозвучно звучал колокольчик», отлитый на заводе Богданова.

На заводе Афанасия Никитича Самгина отливали колокола для храма Христа Спасителя Преславного Преображения, что построен на месте крушения царского поезда где, благодаря огромной физической силе Александра III, осталась невредимой вся императорская фамилия.

В конце XIX столетия все путеводители Ярославля настойчиво рекомендовали посетить литейный завод товарищества Оловянишникова, чтобы понаблюдать за захватывающим зрелищем – отливкой нового колокола. Высокое качество колоколов Оловянишниковых признали и в Старом, и в Новом свете – завод получил серебряную медаль на выставке в Новом Орлеане и золотую – в Париже.

Звонари. Константин Сараджев

Но как бы не хорош был колокол, если тронет его рука постороннего человека, то не запоёт он, а застонет. Были на Руси знаменитые звонари. Есть и сейчас. Но один из них был совершенно уникальным музыкантом – по другому и не назовёшь Константина Сараджева. Его судьбу, как и судьбу многих других, разрушило послереволюционное лихолетье. Умер удивительный звонарь в 1942 году в возрасте 42 лет в доме для нервно-больных. Вот что говорил о своём чувстве музыки сам звонарь:

«С самого раннего детства я слишком сильно, остро воспринимал музыкальные произведения, сочетания тонов, последовательности этих сочетаний и гармонии. Я различал в природе значительно, несравненно больше звучаний, чем другие: как море сравнительно с несколькими каплями. Много больше, чем абсолютный слух слышит в обычной музыке!..
И сила этих звучаний в их сложнейших сочетаниях не сравнима ни в какой мере ни с одним из инструментов – только колокол в своей звуковой атмосфере может выразить хотя бы часть величественности и мощи, которая будет доступна человеческом у слуху в будущем. Будет! Я в этом совершенно уверен. Только в нашем веке я одинок, потому что я слишком рано родился!»

Послушать Сараджева приходили профессиональные музыканты, учёные, поэты, все любители хорошей музыки. О том, где и когда будет звонить Сараджев, узнавали друг от друга и собирались к назначенному времени. Среди почитателей была и Анастасия Цветаева. Вот как она по собственным впечатлениям писала в рассказе «Сказ о звонаре московском»:

«И всё-таки звон ворвался неожиданно, взорвав тишину… Словно небо рухнуло! Грозовой удар! Гул – и второй удар! Мерно, один за другим рушится музыкальный гром, и гул идёт от него… И вдруг – заголосило, залилось птичьим щебетом, заливчатым пением неведомых больших птиц, праздником колокольного ликования! Перемежающиеся мелодии, спорящие, уступающие голоса… оглушительно нежданные сочетания, немыслимые в руках одного человека! Колокольный оркестр!
Это было половодье, хлынувшее, ломающее лёд, потоками заливающее окрестность…
Подняв головы, смотрели стоявшие на того, кто играл вверху, запрокинувшись. Он летел бы, если бы не привязи языков колокольных, которыми он правил в самозабвенном движении, как бы обняв распростёртыми руками всю колокольню, увешанную множеством колоколов – гигантских птиц, испускавших медные гулкие звоны, золотистые крики, бившиеся о синее серебро ласточкиных голосов, наполнивших ночь небывалым костром мелодий»

Незавидна судьба Сараджева. Незавидна и судьба многих колоколов. Горельефы знаменитых учёных и писателей, что украшают здание библиотеки им. Ленина в Москве на Моховой улице сделаны из колокольной бронзы – к 16-ти летию Октябрьской революции для них перелили колокола восьми московских храмов.

Колокола – путешественники Данилова монастыря

А с колоколами Данилова монастыря и вовсе произошла удивительная история. Коммунисты запретили колокольный звон по всей России же в 20-х годах ХХ века. Множество колоколов сбросили с колоколен, разбили, перелили на “нужды индустриализации”. В 30-х годах американский предприниматель Чарльз Крейн купил по цене лома колокола Данилова монастыря: 25 тонн колоколов, весь подбор монастырского звона. Крейн хорошо понимал и ценил русскую культуру и осознавал, что если не выкупить этот ансамбль, он навсегда будет потерян. В письме Чарльза сыну Джону мы находим объяснение его поступку: «Колокола великолепны, красиво установлены и сделаны в совершенстве… этот небольшой подбор может быть последним и почти единственным фрагментом прекрасной российской культуры, оставленным в мире».

Приобретение предпринимателя нашло новый дом в Гарвардском университете. Настраивал этот ансамбль Константин Сараджев. Среди 17 вновь прибывших колоколов студенты сразу выделили один с удивительным и редким по красоте звуком и сразу окрестили его «Колокол Матушки Земли». Его отливал в 1890 году на заводе П.Н.Финляндского знаменитый мастер Ксенофонт Верёвкин. Были в ансамбле и два колокола самого Фёдора Моторина, отлитые в 1682 году – «Подзвонный» и «Большой».

После войны студенты Гарвардского университета организовали клуб звонарей русских колоколов и осваивали традиции звона. Но вот незадача, как бы не настраивали русские колокола на чужбине, каких бы мастеров не приглашали, звучали они не так радостно, звучно и весело, как в родном Даниловом монастыре. Звук от них шёл чистый, громкий, мощный, но очень одинокий и настороженный, не создающий ансамбль. Колокола подтвердили старое русское поверье, что лучший звук у колокола – у себя на Родине. Ведь не стал звонить владимирский колокол в Суздале, куда возил его великий князь Александр Васильевич Суздальский. Об этом и в летописях упоминается. А как вернули его на родное место, так и «глас яко же и прежде богоугоден».

Видно тосковали колокола по родной Даниловой обители. Прошли безбожные времена. В 1988 году одним из первых на Руси вновь открылся монастырь князя Даниила, возобновились службы в его храмах. Патриарх Алексий II освятил звонницу старейшей обители в Москве. Для университета Гарварда на воронежском колокололитейном заводе фирмы «Вера» заказали новые колокола – точно такие же, числом 18, общим весом 26 тонн. Отливку делали по старинным технологиям. Разве что вместо глиняных форм применили керамические. Поэтому рисунки на новых колоколах получились на редкость чёткими. И звучание дубликатов соответствует звучанию подлинного подбора – это было главным условием возвращения колоколов в Москву.

А «странники», столько лет благодарно служившие американским студентам, вернулись в родную обитель. Вместе с копиями колоколов Данилова монастыря на заводе отлили ещё два – для университета с символикой Гарварда с благодарностью за сохранение бесценного сокровища и для Свято-Данилова монастыря с символикой России и США в благодарность тем, кто участвовал в судьбе нашей звучащей святыни, кто верил, ждал и дождался.

Колокола. Обычаи

Говоря о колокольных традициях, нельзя не вспомнить и маленькие поддужные колокольчики, которые отливали на . Колокольчики эти звенели на всех проезжих трактах, а в городах велено было их подвязывать. Только императорские курьерские тройки могли скакать в городах с колокольчиком. Легенда гласит, что когда повезли в Москву мятежный Вечевой колокол из , то не покорился он завоевателям. На свалился колокол с саней и разбился на тысячи… маленьких колокольчиков. Конечно, это не более чем легенда, но именно там находится единственный в России музей колоколов. Подчеркну – колоколов, а не валдайских колокольчиков.

Русские колокола всегда отличались колоссальными размерами по сравнению с их европейскими собратьями. Один из крупнейших западных колоколов – краковский “Зигмунт” (о нём будет сказано ниже) – весит всего лишь 11 тонн, что для России звучит довольно скромно. Ещё при Иване Грозном у нас отлили 35-тонный колокол. Известен был колокол весом 127 тонн, отлитый по приказу царя Алексея Михайловича. Он разбился, упав со звонницы, во время одного из многочисленных московских пожаров. Отливка огромного колокола была богоугодным делом, ведь чем больше колокол, чем ниже его звучание, тем быстрее молитвы, вознесённые под этим колоколом, достигнут Господа. Но есть и другая причина, почему в Западной Европе колокола не достигли таких размеров, как у нас. Ведь на западе раскачивают сам колокол, а в России – лишь его язык, который весит несоизмеримо меньше. Однако и на Западе существует множество знаменитых колоколов и не меньше связанных с ними легенд и любопытных историй.

Колокола в Европе

Удивительная колокольная история произошла в середине XVII века в Моравии. Шведский полководец Торстенсон три месяца беспрерывно атаковал богатейший город Чехии Брно. Но взять город шведы так и не смогли. Тогда командующий собрал военный совет и объявил собравшимся, что на следующий день состоится последний штурм города. Брно должен быть взять до того, как в полдень зазвонит колокол на соборе Святого Петра. «В противном случае нам придётся отступить» – твёрдо сказал полководец. Это решение услышал местный житель и, оценив их важность, пробрался в город и сообщил об этом горожанам. Жители Брно сражались не на жизнь, а на смерть. Но и шведы им не уступали. Враги в некоторых местах преодолели городские стены, когда колокол собора пробил 12 раз. Никто не посмел ослушаться приказа Торстенсона, неприятель отступил к вечеру навсегда ушёл из Брно. Так 12 ударов спасли город. С тех пор ежедневно ровно в 11 часов в память об этом событии с главного собора раздаются не 11, а 12 ударов колокола. Также, как и более 350 лет назад, когда находчивые горожане на час раньше пробили спасительные 12 ударов.

Интересны некоторые колокольные традиции запада. В Бонне «Колокол чистоты» созывал жителей на еженедельную уборку городских улиц и площадей, немецкий «воскресник». В Турине «Хлебный колокол» сообщал хозяйкам, что пора замешивать тесто. «Трудовой колокол» Бадена объявлял об обеденном перерыве. В Данциге ждали удара «Пивного колокола», после которого открывались питейные заведения. А в Париже, наоборот, таковые закрывали по сигналу «Колокола пьяниц». В Этампе звон колокола предписывал гасить городские огни и его прозвали «Преследователем гуляк», а в Ульме «Колокол чудаков» напоминал, что поздно вечером опасно оставаться в тёмных и тесных средневековых улочках города. В Страсбурге о начале грозы предвещал «Колокол бури». На есть дом «У каменного колокола», угол его фасада украшен архитектурным элементом в виде колокола. Старая легенда говорит, что наступит время и этот колокол оживёт и заговорит на своём языке. Старинный колокол в “Зигмунд” может и тучи разогнать, и девушкам суженого накликать.

Краков. Вавель. Колокол “Зигмунд”

Колокола в литературе

Русский народ придумал множество загадок о колоколе. Вот самые интересные:
Из земли взяли,
На огне грели,
Опять в землю положили;
А как вынули – стали бить,
Чтоб мог говорить.

В церковь других созывает, а сам в ней не бывает.

Не обошли колокол и русские поэты. Известно стихотворение Великого Князя Константина Константиновича Романова (К.Р.) о русском звоне. Все помнят стихотворение Владимира Высоцкого «Набат». На памятной доске поэта на Малой Грузинкой улице, где жил Высоцкий его портрет изображён на фоне разбитого колокола.

Мемориальная доска Владимиру Высоцкому на доме Малая Грузинская, 28

Большую коллекцию колокольчиков собрал Булат Шалвович Окуджава. До сих пор ежегодно 27 августа в Переделкино отмечают день колокольчика. В этот день почитатели творчества Окуджавы привозят в его дом музей очередной дар – колокольчик.
Как радостно, что сейчас опять зазвучали в церквях колокола. Пока робко и скромно. Но чисто и звучно плывёт над Родиной серебряный звон.

«…В синем небе, колокольнями проколотом, –
Медный колокол, медный колокол –
То ль возрадовался, то ли осерчал…
Купола в России кроют чистым золотом –
Чтобы чаще Господь замечал….»
В.Высоцкий «Купола» 1975 г.

А это настоящий колокольный звон суздальских звонарей Спасо-Евфимьевского монастыря. Услышать их может каждый, исполняют они небльшой колокольный концерт ежечасно, когда монастырь открыт для посетителей. Две записи, – на три минуты.

И короче – меньше двух минут.

По материалам книги В.А.Горохова «Колокола земли русской. Из глубины веков до наших дней». М, «Вече», 2009 г.